Зиновий Григорьевич Колобанов – родился 25 декабря 1912 года по старому стилю (или 7 января 1913 года по-новому) в селе Арефино Муромского уезда Владимирской губернии (ныне – в Вачский район Нижегородской области), умер в 1994 году в Минске.
Родители Зиновия Григорьевича до 1917 года работали по найму, а после работали в колхозе в селе Большое Загарино.
По окончании восьми классов средней школы учился в техникуме. 16 февраля 1933 года с третьего курса техникума был призван в ряды рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА). Курсант полковой школы при 49-м стрелковом полку 70-й стрелковой дивизии. В мае 1936 года окончил Орловское бронетанковое училище имени М.В. Фрунзе, присвоено звание лейтенанта. После окончания училища, как отличник, имевший право выбирать место службы, выбрал Ленинград, «который любил заочно». Служил в Ленинградском военном округе командиром танка 3-го отдельного танкового батальона 2-й танковой бригады.
Женился 25 сентября 1936 года, на Александре Григорьевне Колобановой. Родители жены до Революции занимались сельским хозяйством, а с приходом советской власти: брат, сестра и зять остались работать в колхозе, а вторая сестра и мать стали работать преподавательницами в г. Орел. Александра Григорьевна была домохозяйкой.
С октября 1937 по 1938 год обучался на курсах усовершенствования командного состава, после которых служил помощником командира боепитания 210-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии (23.04.1938), командиром взвода 6-й отдельной танковой бригады (31.07.1938) и затем командиром танковой роты (16.11.1938).
За пять дней до начала советско-финской войны 25 ноября 1939 года З.Г. Колобанов был назначен командиром танковой роты 1-й легкой танковой бригады на Карельском перешейке.
Советско-финляндская война 1939–1940 годов для старшего лейтенанта Колобанова прошла в составе 20-й тяжелой танковой бригады в должности командира роты. Бригада, в которой он служил, первой вышла к линии Маннергейма, причем его рота оказалась на острие удара. Именно тогда Колобанов первый раз горел в танке. За прорыв линии Маннергейма Колобанов стал Героем Советского Союза (в начале марта 1940 года получил Золотую Звезду и орден Ленина, – до сих пор ведется дискуссия о том, было ли присвоено Колобанову звание Героя Советского Союза или нет) и ему присвоили внеочередное звание капитана. В бою у озера Вуокса он снова вырвался со своей ротой вперед и опять пришлось спасаться из горящего машины. Третий раз он горел при рейде на Выборг.
В ночь с 12 на 13 марта 1940 года был подписан мирный договор между СССР и Финляндией. Узнав об этом, солдаты двух ранее противостоящих армий устремились на встречу друг другу для «братания». К несчастью, это самое «братание» очень дорого обошлось капитану Колобанову: его понизили в звании и, лишив всех наград, уволили в запас.
С началом Великой Отечественной войны Колобанова призвали из запаса. 3 июля 1941 года переведен на Северный фронт командиром роты тяжелых танков КВ-1, 1-го танкового полка 1-й танковой дивизии, созданной на базе 20-й тяжелой танковой бригады, в которой он воевал во время войны с белофиннами.
19 августа 1941 года экипаж его танка КВ-1 в одном бою уничтожил 22 немецких танка, а всего ротой З.Г. Колобанова в этом бою было уничтожено 43 танка.
В сентябре 1941 г. танковая рота З.Г. Колобанова удерживала подступы к Красногвардейску (Гатчина) в районе Большой Загвоздки, уничтожив 3 минометных батареи, 4 противотанковых орудия и 250 солдат и офицеров врага.
13.09.1941 г. Красногвардейск был оставлен частями РККА. Рота Колобанова прикрывала отход последней войсковой колонны на г. Пушкин.
15.09.1941 г. Колобанов был тяжело ранен: получил осколочное поражение головы и позвоночника, контузию головного и спинного мозга. Находился на излечении в Травматологическом институте в Ленинграде, затем был эвакуирован и лечился в эвакогоспиталях № 3870 и 4007 в Свердловске. 31.06.1942 г. ему было присвоено воинское звание капитан.
После войны, 10.07.1945 года, назначен зам. командира 69-го танкового батальона 14-го механизированного полка 12-й механизированной дивизии 5-й гвардейской Танковой Армии в Барановичском ВО. После командовал в ГСВГ батальоном тяжелых танков ИС-2.
05.07.1958 г. З.Г. Колобанов уволен в запас, в звании подполковника. Затем работал Минском автозаводе был мастером ОТК, а затем контролером ОТК, имел звание «Ударник коммунистического труда». Умер в августе 1994 г. в Минске. Похоронен на Чижовском кладбище в Минске, участок номер 8/1г.

После окончания восьми классов средней школы учился в техникуме. В 1933 году по комсомольскому набору был призван в ряды Красной Армии. В 1936 году с отличием окончил Орловское бронетанковое училище имени М. В. Фрунзе.

Участвовал в советско-финской войне 1939-1940 годов в составе 20-й тяжёлой танковой бригады в должности командира роты. Неоднократно горел. За прорыв линии Маннергейма, Колобанов стал Героем Советского Союза и ему присвоили внеочередное звание капитана. Но за братание его подчинённых с финскими военнослужащими после подписания Московского мирного договора от 12 марта 1940, был лишён и звания и награды. После чего - по одним данным - был уволен из рядов РККА. По другим - попал в лагерь, откуда вышел только в начале Великой Отечественной войны.

Участник Ленинградской оборонительной операции. В бою под Ивановским Колобанову удалось отличиться - его экипаж уничтожил танк и орудие противника.

18 августа командира 3-й танковой роты 1-го танкового батальона 1-й Краснознамённой танковой дивизии старшего лейтенанта Зиновия Колобанова вызвали к командиру дивизии генералу В.И.Баранову. Штаб дивизии располагался в подвале собора, явлющегося достопримечательностью Гатчины, которая называлась тогда Красногвардейском.

Задание я получил лично от командира дивизии Баранова, - рассказывал Колобанов уже после войны ленинградским журналистам. - Он показал мне на карте развилку дорог, идущих на Лугу и Кингисепп и приказал: "Перекрыть и стоять насмерть". Обстановка под Ленинградом была такой, что приказ комдива я воспринял буквально.

В роте Колобанова было пять танков КВ-1. В каждый танк было загружено по два боекомплекта бронебойных снарядов. Осколочно-фугасных снарядов на этот раз экипажи взяли минимальное количество. Главное было не пропустить немецкие танки.

В тот же день Колобанов выдвинул свою роту навстречу наступающему противнику. Старший лейтенант направил два танка - лейтенанта Сергеева и младшего лейтенанта Евдокименко - на лужскую дорогу (Киевское шоссе). Еще два КВ под командованием лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря направились защищать дорогу, ведущую на Волосово. Танк самого командира роты должен был встать в засаду у дороги, соединяющей таллинское шоссе с дорогой на Мариенбург - северной окраиной Красногвардейска.

Колобанов провел с командирами всех экипажей рекогносцировку, указал места огневых позиций и приказал отрыть для каждой машины по два укрытия - основное и запасное, а потом тщательно замаскировать их. Связь с командиром роты экипажи должны были поддерживать по радио.

Для своего КВ Колобанов определил позицию таким образом, чтобы в секторе огня был самый длинный, хорошо открытый участок дороги. Немного не доходя до птицефермы Учхоза, она поворачивала чуть ли не на 90 градусов и далее уходила к Мариенбургу. Ее пересекала еще одна, грунтовая, дорога, по которой, по всей видимости, местные жители после сенокоса вывозили с полей сено. Кругом виднелись не убранные стога, стояли они неподалеку и от выбранной Колобановым позиции. По обеим сторонам дороги, ведущей к Мариенбургу, тянулись обширные болотины. Было даже небольшое озерко с беспечно плавающими по нему утками.

Стрелок-радист старший сержант Павел Кисельков предложил сходить к брошенной птицеферме и добыть гуся, благо люди, работавшие на ней, опасаясь нашествия оккупантов, покинули ее, а измотанному тяжелым трудом экипажу требовалось подкрепить свои силы. Комроты согласился, приказав радисту застрелить птицу так, чтобы никто не слышал:
ни в коем случае нельзя было демаскировать свою позицию. Кисельков выполнил приказ в точности, гуся ощипали и сварили в танковом ведре. После ужина Колобанов приказал всем отдыхать.

Ближе к ночи подошло боевое охранение. Молоденький лейтенант отрапортовал Колобанову. Тот приказал разместить пехотинцев позади танка, в стороне, чтобы в случае чего они не попали под орудийный огонь. Позиции боевого охранения также должны были быть хорошо замаскированы.

Ранним утром 19 августа 1941 года экипаж Колобанова был разбужен отвратительным, прерывистым гулом идущих на большой высоте в сторону Ленинграда немецких пикирующих бомбардировщиков. После того как они прошли, тишина и спокойствие вновь установились под Войсковицами. День начинался ясный. Солнце поднималось все выше.
Часов в десять раздались выстрелы слева, со стороны дороги, идущей на Волосово.

Старший лейтенант узнал недалекий «голос» танкового орудия КВ. По радио пришло сообщение, что один из экипажей вступил в бой с немецкими танками. А у них по-прежнему было все спокойно. Колобанов вызвал к себе командира боевого охранения и приказал ему, чтобы его пехотинцы открывали огонь по противнику только тогда, когда заговорит орудие КВ. Для себя Колобанов с Усовым наметили два ориентира: № 1 - две березы в конце перекрестка и № 2 - сам перекресток. Ориентиры были выбраны с таким расчетом, чтобы уничтожить головные вражеские танки прямо на перекрестке, не дать остальным машинам свернуть с дороги, ведущей на Мариенбург.

Только во втором часу дня на дороге появились вражеские машины.

Приготовиться к бою! - тихо скомандовал Колобанов.

 
 Вид на отрезок дороги, по которой наступали немецкие танки

Захлопнув люки, танкисты мгновенно замерли на своих местах. Тут же командир орудия старший сержант Андрей Усов доложил, что видит в прицеле три мотоцикла с колясками. Незамедлительно последовал приказ командира: - Огня не открывать! Пропустить разведку!

Немецкие мотоциклисты свернули налево и помчались в сторону Мариенбурга, не заметив стоявший в засаде замаскированный КВ. Выполняя приказ Колобанова, не стали открывать огня по разведке и пехотинцы из боевого охранения.

Теперь все внимание экипажа было приковано к идущим по дороге танкам. Колобанов приказал радисту доложить комбату капитану И. Б. Шпиллеру о приближении немецкой танковой колонны и вновь обратил все свое внимание в сторону дороги, на которую один за другим выползали окрашенные в темно-серый цвет танки. Они шли на сокращенных дистанциях, подставляя свои левые борта почти строго под прямым углом по отношению к орудию КВ, тем самым представляя собой идеальные мишени. Люки были открыты, часть немцев сидела на броне. Экипаж даже различал их лица, так как расстояние между КВ и вражеской колонной было невелико - всего около ста пятидесяти метров.

В это время на связь с командиром роты по радио вышел комбат Шпиллер. Он сурово спросил:
- Колобанов, почему немцев пропускаешь?!

Шпиллер уже знал об утреннем бое на лужском и волосовском направлениях и о продвижении немецких танков в сторону позиции Колобанова, и его не могло не беспокоить изрядно затянувшееся молчание КВ командира танковой роты.

Отвечать комбату было уже некогда: головной танк медленно въехал на перекресток и вплотную приблизился к двум березам - ориентиру № 1, намеченному танкистами перед боем. Тут же Колобанову доложили о количестве танков в колонне. Их было 22. И когда до ориентира остались секунды движения командир понял, что медлить больше нельзя, и приказал Усову открыть огонь.

Головной танк загорелся с первого выстрела. Он был уничтожен, даже не успев полностью миновать перекресток. Вторым выстрелом, прямо на перекрестке, был разбит второй танк. Образовалась пробка. Колонна сжалась, как пружина, теперь интервалы между остальными танками стали и вовсе минимальными. Колобанов приказал перенести огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на дороге.

Но на этот раз Усову не удалось с первого выстрела поразить замыкающий танк - снаряд не долетел до цели. Старший сержант откорректировал прицел и произвел еще четыре выстрела, уничтожив два последних в колонне танка. Противник оказался в ловушке.

Первое время немцы не могли определить откуда ведется стрельба и открыли огонь из своих орудий по копнам сена, которые тут же загорелись. Но вскоре они пришли в себя и смогли обнаружить засаду. Началась танковая дуэль одного КВ против восемнадцати немецких танков. На машину Колобанова обрушился целый град бронебойных снарядов. Один за другим они долбили по 25-миллиметровой броне дополнительных экранов, установленных на башне КВ. От маскировки уже не осталось и следа. Танкисты задыхались от пороховых газов и глохли от многочисленных ударов болванок о броню танка. Заряжающий, он же младший механик-водитель, красноармеец Николай Роденков работал в бешеном темпе, загоняя в казенник пушки снаряд за снарядом. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал вести огонь по вражеской колонне.

Между тем, командиры других машин, державших оборону еще на трех дорогах, докладывали по радио об обстановке на их участках обороны. Из этих донесений Колобанов понял, что и на других направлениях идут ожесточенные бои.

Немцы, понимая, что попали в западню, пытались маневрировать, но снаряды КВ поражали танки один за другим. А вот многочисленные прямые попадания вражеских снарядов, не причиняли особого вреда советской машине. Сказывалось явное превосходство КВ над немецкими танками по силе огня и в толщине брони.

На помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за колонной пехотные подразделения. Под прикрытием огня из танковых пушек, для более аффективного стрельбы по КВ, немцы выкатили на дорогу противотанковые орудия.

Колобанов заметил приготовления противника и приказал Усову ударить осколочно-фугасным снарядом по противотанковым пушкам. С немецкой пехотой вступило в бой находившееся позади КВ боевое охранение.

Усову удалось уничтожить одно ПТО вместе с расчетом, но вторая успела произвести несколько выстрелов. Один из них разбил панорамный перископ, из которого вел наблюдение за полем боя Колобанов, а другой, ударив в башню, заклинил ее. Усову удалось разбить и эту пушку, но КВ потерял возможность маневрировать огнем. Большие довороты орудия вправо и влево можно было теперь делать только путем поворота всего корпуса танка. По существу, КВ превратился в самоходную артиллерийскую установку. Николай Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного перископа запасной.

Колобанов приказал старшему механику-водителю старшине Николаю Никифорову вывести танк из капонира и занять запасную огневую позицию. На глазах у немцев танк задним ходом выбрался из своего укрытия, отъехал в сторону, встал в кустах и вновь открыл огонь по колонне. Теперь пришлось усердно потрудиться механику-водителю. Выполняя распоряжения Усова, он поворачивал КВ в нужном направлении.

Наконец последний 22-й танк был уничтожен.

За время боя, а он длился больше часа, старший сержант А. Усов выпустил по танкам и противотанковым орудиям противника 98 снарядов, из них бронебойные были израсходованы все (боекомплект танка КВ-1 образца первой половины 1941 года составлял 114 снарядов).

Дальнейшее наблюдение показало, что несколько немецких танков смогли прорваться к совхозу «Войсковицы» с юга.

На связь с экипажем вышел комбат. Громким голосом Шпиллер спросил:
- Колобанов, как у тебя? Горят?
- Хорошо горят, товарищ комбат!

Старший лейтенант сообщил, что экипажем разгромлена танковая колонна противника численностью в 22 боевые машины. Дальше удерживать свою позицию его экипаж не в состоянии, так как кончаются боеприпасы, бронебойных снарядов нет вовсе, а сам танк получил серьезные повреждения.

Шпиллер поблагодарил экипаж за успешное выполнение боевой задачи и сообщил, что на пути к совхозу «Войсковицы» уже находятся танки лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря. Колобанов приказал Никифорову идти к ним на соединение. Посадив на броню оставшихся из боевого охранения пехотинцев (многие из них были ранены), КВ с десантом на броне устремился на прорыв. Немцы не стали ввязываться в бой с русским танком, и КВ беспрепятственно достиг окраины совхоза. Здесь Колобанов встретился с командирами подошедших танков.

От них он узнал, что в бою на лужской дороге экипажем лейтенанта Федора Сергеева было уничтожено восемь немецких танков, экипажем младшего лейтенанта Максима Евдокименко - пять. Младший лейтенант в этом бою погиб, трое членов его экипажа ранены. Уцелел лишь механик-водитель Сидиков. Пятый немецкий танк, уничтоженный экипажем в этом бою, на счету именно механика-водителя: Сидиков таранил его. Сам КВ при этом был выведен из строя. Танки младшего лейтенанта Дегтяря и лейтенанта Ласточкина в этот день сожгли по четыре вражеских танка каждый.

 
 Героический экипаж вскоре после боя

Всего 19 августа 1941 года танковой ротой было уничтожено 43 танка противника. За этот бой командир 3-й танковой роты старший лейтенант 3. Г. Колобанов был награжден орденом Боевого Красного знамени, а командир орудия его танка старший сержант А.М. Усов -орденом Ленина.

Через полчаса совхоз «Войсковицы» был очищен от противника. Вновь доложив Шпиллеру обстановку, Колобанов получил приказ отойти всей ротой в тыл для пополнения боекомплекта и ремонта. Когда после боя экипаж стал осматривать свою машину, на броне КВ насчитали 156 следов от попаданий бронебойных снарядов.

Ремонт танка затянулся почти на месяц. Ночью 21 сентября на кладбище города Пушкин, где танки заправлялись топливом и боеприпасами, рядом с КВ Колобанова разорвался немецкий снаряд. В это время комроты только что вылез из танка, и его с чудовищной силой швырнуло на землю. В госпиталь старшего лейтенанта отправили в бессознательном состоянии. В истории болезни Зиновия Колобанова, хранящейся в Военно-медицинском архиве, значится: "Осколочное поражение головы и позвоночника. Контузия головного и спинного мозга".

В 1942 году в тяжелом состоянии его переправили через Ладожское озеро на Большую землю. Затем были месяцы обездвиженного лежания в госпиталях, длительное беспамятство и только потом крайне медленное возвращение к жизни.

Кстати, в госпитале, при показе раненым одного из выпусков "Фронтовой кинохроники", Колобанов увидел свою работу - разбитую танковую колонну противника.

Не смотря на тяжелое ранение и контузию, Колобанов вновь попросился в строй. Палку, на которую он при ходьбе опирался, пришлось выкинуть. И вот в конце 1944 года Колобанов снова на фронте, командует дивизионом СУ-76. За бои на Магнушевском плацдарме получает орден Красной Звезды, а за Берлинскую операцию - второй орден Боевого Красного Знамени.

После войны, проходя службу в одной из армий на территории Германии, принимает батальон тяжелых танков ИС-2. За очень короткий срок его батальон становится лучшим в армии. Командующий наградил Зиновия Колобанова именным охотничьим ружьем.

Удалось ему разыскать свою жену и маленького сына. Всю войну Колобанов о них ничего не знал, он расстался с беременной женой в первый день войны. Но Зиновий Григорьевич и Александра Григорьевна нашли друг друга: помогла одна из радиопередач, занимавшихся поиском родных и близких, потерявшихся во время войны.

Но судьбе казалось, что она не до конца испытала этого человека. Из батальона дезертировал солдат, впоследствии он объявился в английской оккупационной зоне. Над комбатом нависла угроза военного трибунала. Спас Колобанова командарм: объявив о неполном служебном соответствии, перевел его в Белорусский военный округ. Все случившееся не прошло для офицера бесследно: обостряются последствия контузии. По инвалидности он увольняется в запас.

На этом беды танкиста не закончились. Долгое время Колобанову отказывались верить, когда он рассказывал о знаменитом бое и о количестве уничтоженных его экипажем танков. Были случаи, когда из зала, услышав про количество подбитых танков, доносился иронический смех: "Мол, ври ветеран, но знай меру!"

Однажды Колобанов попросил слова на проходившей в Минском Доме офицеров военно-исторической конференции. Говорил о роли танковых подразделений в оборонительном бою, сослался на собственный пример и рассказал о бое под Войско-вицами. Один из ораторов, ехидно усмехнувшись, заявил о том, что этого не было и быть не могло! Тогда, едва сдерживая волнение, Зиновий Григорьевич передал в президиум пожелтевший листок фронтовой газеты. Руководивший конференцией генерал быстро пробежал глазами текст, подозвал оратора к себе и приказал:

Читай вслух, чтоб весь зал слышал!

В 1995 году Зиновий Григорьевич Колобанов, так и не став Героем Советского Союза, скончался.

Более счастливой оказалась судьба командира орудия Андрея Михайловича Усова. Он прошел всю Великую Отечественную войну, от Ленинграда до Берлина, закончив ее в звании старшего лейтенанта. Был награжден орденами Ленина, Отечественной войны II степени, Красной Звезды и медалями. После войны вернулся в родной город Толочин, что находится в Витебской области Белоруссии, где и работал до ухода на пенсию. Однако вновь поведать о том удивительном бое Александр Михайлович не сможет - его, как и Зиновия Григорьевича Колобанова, уже нет в живых.

Вскоре, после того как был ранен командир, в бою на Невском "пятачке" погиб стрелок-радист старший сержант Павел Иванович Кисельков. Не вернулся с войны и младший механик-водитель красноармеец Николай Феоктистович Роденков.

Бывший старший механик-водитель танка КВ Николай Иванович Никифоров так же, как и Усов прошел всю войну до конца, а затем остался служить в танковых войсках Советской Армии. После увольнения в запас жил в городе Ломоносове. В 1974 году скончался от тяжелой болезни легких.

Использованы материалы:

20 августа 1941 года состоялся исторический танковый бой, который называют «самым успешным боем» за всю историю танковых противостояний. Руководил боем Зиновий Колобанов – танкист-ас Красной Армии.

Зиновий Колобанов родился в конце декабря 1910 года, в селе Арефино, Владимирской губернии. Отец Колобанова погиб во время Гражданской войны, и Зиновий уже с малых лет постоянно работал. Окончил 8 классов школы, поступил в техникум, а на 3-ем курсе его призвали в армию. Колобанова определили в пехотные войска, но армии нужны были танкисты, и его отправили учиться в бронетанковую школу им. Фрунзе. В 1936 году он с отличием ее окончил, и в звании старшего лейтенанта отправился в Ленинградский военный округ.

Зиновий Колобанов прошел «боевое крещение» во время советско-финской войны. Он встретил ее в качестве командира танковой роты. За короткий промежуток времени Колобанов три раза едва не погиб в горящем танке, но каждый раз возвращался в строй. Его наградили орденом Красного Знамени.

После начала Великой Отечественной войны Колобанову пришлось в ускоренном порядке осваивать тяжелый советский танк КВ-1, чтобы не только воевать на нем, но и обучать новобранцев.

Наступление на Гатчину

В начале августа 1941 года группа армий «Север» начали наступление на Ленинград. Красная Армия отступала. В районе Гатчины (в то время Красногвардейск) немцев сдерживала 1-ая танковая дивизия. Обстановка была тяжелой – у вермахта было танковое превосходство, и со дня на день гитлеровцы могли прорвать оборону города и захватить город. Почему для немцев был так важен Красногвардейск? На тот момент он был крупным транспортным узлом перед Ленинградом.

Зиновий Колобанов 19 августа 1941 года получил приказ от командира дивизии – перекрыть три дороги, идущие со стороны Луги, Волосово и Кингисеппа. Приказ комдива был короткий: стоять насмерть. Рота Колобанова была на тяжелых танках КВ-1. КВ-1 хорошо противостоял панцерваффе – танковым частям вермахта. Но у КВ-1 был существенный недостаток: отсутствие маневренности. Кроме того, в начале войны и КВ-1 и Т-34 в Красной армии было мало, поэтому их берегли и по возможности старались избегать боев на открытой местности.

Самый успешный танковый бой 1941 года

Экипаж лейтенанта Колобанова состоял из старшего сержанта Андрея Усова, старшего водителя-механика Николая Никифорова, младшего водителя-механика Николая Родникова и стрелка-радиста Павла Киселькова. Экипаж танка был таким же, как и лейтенант Колобанов: люди с опытом, хорошей подготовкой.

После того, как Колобанов получил приказ комдива, он поставил своей команде боевую задачу: остановить немецкие танки. В каждый танк заложили бронебойные снаряды, по два комплекта. Прибыв на место около совхоза Войсковицы, Зиновий Колобанов расставил «боевые точки»: танки лейтенанта Евдокименко и Дегтяря около Лужского шоссе, танки младшего лейтенанта Сергеева и Ласточкина около Кингисеппа. Старший лейтенант Колобанов и его команда встали в центре обороны, на приморской дороге. КВ-1 поставили в 300 метрах от перекрестка.

22 танка за 30 минут

В 12 часов 20 августа немцы попытались захватить Лужское шоссе, но Евдокименко и Дегтярь подбили 5 танков и 3 БТР, после чего немцы повернули назад. Примерно в 14 часов показались немецкие мотоциклисты-разведчики, но команда Колобанова на КВ-1 не выдала себя. Спустя некоторое время показались немецкие легкие танки. Колобанов скомандовал «огонь!» и бой начался.

Сначала командир орудия Усов подбил 3 головных танка, потом обрушил огонь на замыкающие колонну танки. Проезд немецкой колонны захлебнулся, танки горели в начале колонны и в конце. Теперь возможности уйти от обстрела не было. В это время КВ-1 обнаружил себя, немцы открыли ответный огонь, но тяжелая броня танка была непробиваемой. В один момент башня КВ-1 вышла из строя, но старший механик Никифоров начал маневрировать машиной, чтобы у Усова была возможность и дальше бить немцев.

30 минут боя – уничтожены все танки немецкой колонны.

Такого результата не могли себе представить даже «асы» панцерваффе. Позже достижение старшего лейтенанта Колобанова занесли в Книгу рекордов Гиннесса.

20 августа 1941 года пять танков роты Колобанова суммарно уничтожили 43 немецких танка. Кроме танков, были подбиты артиллерийская батарея и две роты пехоты.

Неоцененный герой

В 1941 году экипаж Колобанова приставили к званию Героя Советского Союза. Спустя время высшее командование заменило звание Героя на орден Красного знамени (награжден Зиновий Колобанов), Андрея Усова наградили орденом Ленина, водителя-механика Никифорова – орденом Красного знамени. В подвиг экипажа Колобанова просто «не верили», хотя документы были предоставлены.

В сентябре 1941 года Зиновий Колобанов получил тяжелое ранение, и вернулся в ряды Красной Армии уже после окончания войны, летом 1945 года. Он прослужил в армии до 1958 года, после этого вышел в запас полковников и обосновался в Минске.

Памятник под Войсковицами

В начале 1980-х, на месте знаменитого боя решили поставить памятник. Колобанов написал письмо в министерство обороны СССР, с просьбой выделить танк, чтобы увековечить подвиг героев. Дмитрий Устинов, министр обороны, дал положительный ответ, и для памятника выделили танк – но не КВ-1, а ИС-2.

Командир танковой роты неполного состава Колобанов 19 августа 1941 года на ближних подступах к Ленинграду провел бой, не имеющий аналогов в военной истории, уничтожив в нем ротой 43, а своим экипажем 22 фашистских танка!

Зиновий Григорьевич Колобанов

Зиновий Григорьевич Колобанов

Бой произошел а на внешнем обводе Красногвардейского укрепрайона , у Гатчины , под Войсковицами. Зиновий Григорьевич Колобанов был приглашен на День танкиста в Гатчину. Обещал приехать и командир орудия его экипажа Андрей Михайлович Усов, который за тот бой был награжден орденом Ленина. Тут и поговорить можно будет...

Поле под Войсковицами

И вот с Зиновием Григорьевичем Колобановым и Андреем Михайловичем Усовым мы идем по проселочной дороге за Войсковицами . За спиной - перекресток. Дорога пересекается с шоссе. Перекресток тут был и сорок с лишним лет назад. Только асфальта не было. И та дорога, по которой мы шагаем, вероятно, являлась главной, потому что именно по ней шла колонна фашистских танков.

Экипаж КВ-1 старшего лейтенанта З.Колобанова (в центре) у своей боевой машины. Август 1941 года (ЦМВС)

Экипаж КВ-1 старшего лейтенанта З.Колобанова (в центре) у своей боевой машины. Август 1941 года (ЦМВС)

Вот птицеферма учхоза,- говорит Колобанов.- Как стояла, так и стоит. Редкий факт. Все пережила. Она и тогда так же выглядела. Было тут множество кур и гусей. А люди, когда мы ее впервые увидели, отсюда уже ушли...

Помню рядом озерко,- произносит Усов.- Гуси в нем плавали. А теперь его нет. Видимо, заросло.

Оба эти человека внешне не имеют никакого сходства. Колобанов - небольшого роста, подтянутый, суховатый. В его манере держаться, поворачивать голову чувствуется что-то изящное, офицерское. Он в форме подполковника, с орденами. Орден Красного Знамени за тот бой прикреплен к мундиру таким, каким был получен - без ленты. Усов, напротив, высок, с резкими чертами лица и суровым взглядом за сильными стеклами очков. Гляделся бы сугубо гражданским человеком, если бы не знак ветерана и пять рядов орденских планок на груди. Оба сильно взволнованы. Что же касается происшедшего тут боя, то по существу никаких сомнений в его картине нет, ибо по сей день, оказывается, хранится в военном архиве документ, который подписан 1 сентября 1941 года. Вот он:

«Краткое описание подвига:

18 августа 1941 года танк старшего лейтенанта Колобанова стал в засаду... 19 августа 1941 года в 14.00 дозорный доложил о движении танковой колонны на совхоз Войсковицы. С подходом головного танка к совхозу тов. Колобанов дал команду артиллеристу открыть огонь по первой и второй машинам, которые загорелись. Тов. Колобанов приказал уничтожить два последних танка, что и было выполнено артиллеристом.

После этого тов. Колобанов корректировал стрельбу артиллериста по танкам... За это время экипажем было уничтожено 22 танка противника, а ротой тов. Колобанова было уничтожено 43 танка противника...»

Танки КВ-1 1-й танковой дивизии меняют позиции. Ленинградский фронт, август 1941 года

Танки КВ-1 1-й танковой дивизии меняют позиции. Ленинградский фронт, август 1941 года

Многое поменялось тут, под Войсковицами . Сама почва стала суше. Раньше по обеим сторонам дороги тянулись обширные болотины. Высота слева, на которой стоял танк, заросла густым лесом.

Но многое сохранилось. У самой дороги по-прежнему растут, шумят раскидистыми кронами две березы, которые служили танкистам «ориентиром № 1» . И поле за перекрестком осталось тем же самым. И точно так же, как и тогда, стоят на нем стога...

«Стоять насмерть!»

С этого приказа все, собственно, и началось. Командира танковой роты Зиновия Колобанова вызвали к командиру 1-й танковой дивизии В.И. Баранову. Штаб находился в подвале собора в Гатчине , которая называлась тогда Красногвардейском.

Колобанов явился по приказу, доложил. Комдив посмотрел на него в упор тяжелым взглядом.

Карту хорошо читаешь? Ориентируешься свободно?

Колобанов: «Я молчал. Что ответить командиру дивизии? Такой, думаю, сейчас экзамен мне устроит... »

Перед Барановым стоял тридцатилетний старший лейтенант, которого новичком было назвать трудно. Он пришел в танковые войска по комсомольскому призыву. После окончания училища как отличник, который имел право выбирать место службы, выбрал Ленинград, «который любил заочно» . Во время советско-финляндской войны прошел от границы до Выборга, трижды горел. Недавно отличился в боях под Ивановским. Его экипаж уничтожил фашистские танк и пушку. Все это знал, конечно, командир дивизии. Но на этот раз он был особенно сдержан и строг.

Ну-ка взгляни...- Он указал на карту.- Какая это дорога?

На Лугу.

Так... А эта?

На Кингисепп.

Хорошо. Значит, разбираешься. Так вот, старший лейтенант, своей ротой перекроешь все дороги к Красногвардейску. Так, чтобы ничего немецкого по ним не прошло...- Он остро взглянул на танкиста.- Будете стоять насмерть!.. Обстановку знаешь?

Знал Зиновий Колобанов обстановку. Отступать было уже некуда. Позади - Ленинград.

Колобанов: «Когда я вернулся в роту, там заканчивали погрузку снарядов. Брали по приказу главным образом бронебойные. Два боекомплекта. Это значило, что придется иметь дело с танками противника.

Дорог, которые следовало перекрыть, было три. Я отдал приказ экипажам, направив их на дороги по флангам, сам решил встать на дороге посередине. С командирами танков мы поддерживали связь по радио. Они, как положено, докладывали о выходе на позицию, о маскировке... Пошли и мы. Выбрали ту самую высоту за Войсковицами. Дорога шла мимо нас под небольшим углом отлично просматривалась. Начали оборудовать позицию для засады. А вырыть капонир для «KB» - это прямо скажу, тяжкий труд. Да еще грунт попался крепкий. Но оборудовали и основную позицию, и запасную. Поставили танк, все тщательно замаскировали». Лихой радист Павел Кисельков мотнул головой в сторону брошенной фермы:

Командир, гуся бы... А?

Гуся? - задумался Колобанов. Шуметь, находясь в засаде, было невозможно.- Ладно, Кисельков, ты выстрели. Но только так, чтобы я не слышал.

Радист выполнил приказ в точности. Гуся ощипали, сварили в танковом ведре.

Схема боя КВ старшего лейтенанта З.Колобанова с немецкой танковой колонной 19 августа 1941 года

Схема боя КВ старшего лейтенанта З.Колобанова с немецкой танковой колонной 19 августа 1941 года

К ночи подошло боевое охранение. Молоденький лейтенант отрапортовал Колобанову. Тот приказал разместить бойцов позади танка и в стороне. Чтобы в случае чего они не попали под орудийный огонь.

Потом отдал экипажу приказ: спать! Самому же ему не спалось. На рассвете воздух наполнился отвратительным прерывающимся гулом: на большой высоте в сторону Ленинграда шел строй фашистских пикирующих бомбардировщиков. Тут Колобанов понял, что не спит он не один. Кто-то, скрипнув зубами, произнес:

Когда же мы их бить будем?

Ладно,- ответил командир.- Когда-нибудь да будем.

День начинался ясный. Солнце поднималось все выше. Тихо, спокойно было под Войсковицами. Из-за маскировки молча глядело на дорогу орудие «KB» .

Колобанов: «Наши машины были изготовлены на Кировском заводе. Здесь же, в ОУТБ (отдельном учебном танковом батальоне), формировались экипажи. Каждый из них принимал участие вместе с рабочими в сборке своей машины. Дистанция обкатки была от Кировского завода до Средней Рогатки. Дальше машины уходили на фронт. Все мы прошли этим путем» .

Часов в десять раздалась отчетливая стрельба слева, с Лужского шоссе. Колобанов получил по радио сообщение, что один из экипажей вступил в бой с фашистскими танками.

А у них вокруг все было спокойно. Только во втором часу дня на дальнем конце дороги появился клуб пыли.

"Героическое панно", изображающее бой КВ З.Колобанова

"Героическое панно", изображающее бой КВ З.Колобанова

Броня и огонь.

Приготовиться к бою! - отдал приказ командир. Люки были закрыты. Танкисты замерли на своих местах.

Колобанов: «Замечательные, прекрасные люди. Не знаю, поймете ли вы это, но экипаж танка - больше, чем семья. Ведь танк - машина, которая подчиняется коллективу. Здесь необходимы полная слаженность и взаимопонимание. Иначе воевать нельзя. Я понимал и чувствовал каждого: опытнейшего механика-водителя Колю Никифорова, командира орудия, настоящего мастера своего дела Андрея Усова, очень смелого радиста Пашу Киселькова, заряжающего, хорошего человека Колю Роденкова».

Первыми по дороге прошли три мотоцикла с колясками.

Пропустить! - приказал Колобанов.- Это разведка.

Густая пыль еще не улеглась, когда показалась колонна. Впереди - штабные машины, за ними - танки. Колонна вытягивалась и вытягивалась, ревя моторами, по дороге. Казалось, у нее нет конца.

Танки КВ-1 на огневом рубеже. Ленинградский фронт, август 1941 года

Танки КВ-1 на огневом рубеже. Ленинградский фронт, август 1941 года

Голова колонны миновала перекресток и пошла к березкам. Расстояние до нее было всего метров полтораста, и экипаж «KB» видел все совершенно отчетливо. Танки «T-III» , «T-IV» шли не как положено - на сокращенной дистанции. Люки были открыты. Часть немцев сидела на броне. Кто-то жевал, кто-то играл на губной гармонике. «Восемнадцать... Двадцать... Двадцать два» ,- считал Колобанов. И тут же последовали доклады экипажа:

Командир, двадцать два!

Колобанов, почему немцев пропускаешь?!

Между тем первый фашистский танк уже приближался к березкам, и Колобанов скомандовал:

Ориентир первый, по головному, прямой, выстрел под крест, бронебойным - огонь!

Ударил выстрел, остро запахло пороховым дымом. Первый фашистский танк содрогнулся, замер, откуда-то изнутри вырвалось пламя.

Вид на дорогу и перекресток, где Колобанов уничтожал немецкие танки. Снимок сделан с предполагаемого места позиции КВ

Вид на дорогу и перекресток, где Колобанов уничтожал немецкие танки. Снимок сделан с предполагаемого места позиции КВ

Колонна была так длинна, что задние ее танки продолжали накатываться вперед, еще больше сокращая дистанцию между собой. Горел уже второй танк, и Колобанов перенес огонь на хвост колонны, чтобы окончательно запереть ее на болоте.

Фашисты были застигнуты врасплох. Первые выстрелы они произвели по копнам сена, решив, что засада скрывается там. Но через несколько секунд им уже все было ясно. Что думали вражеские танкисты, разворачивая башни и приникая к прицелам? Вероятно, одинокий советский танк казался им просто самоубийцей. Они не знали, что имеют дело с «KB» и, прежде чем они подобьют или уничтожат его, многим из них придется отправиться на тот свет.

Экипаж экранированного танка КВ-1 получает боевую задачу. Ленинградский фронт, август-сентябрь 1941 года

Экипаж экранированного танка КВ-1 получает боевую задачу. Ленинградский фронт, август-сентябрь 1941 года

Колобанов: «Меня часто спрашивали, было ли мне страшно. Неловко отвечать, могут принять за хвастуна. Но никакого страха я не испытывал. Объясню почему. Я - человек военный. После выхода в отставку я двадцать три года проработал в народном хозяйстве. Но все равно всю жизнь чувствую себя военным. Тогда командир дивизии дал мне приказ «стоять насмерть». Это не какая-то эмоциональная формулировка, а точный приказ. Я принял его к исполнению. Был готов, если надо, умереть. И никаких страхов у меня уже не возникало и возникнуть не могло ».

Началась дуэль на дистанции прямого выстрела. Пушка «KB» била по двадцати фашистским танкам, два десятка фашистских танковых орудий били по «KB». На его позиции земля кипела, взлетала фонтанами. От маскировки уже не осталось ничего. Фашистские снаряды кромсали 80-миллиметровую «фальшброню» у башни. Танкисты глохли от разрывов, задыхались от пороховых газов, окалина, отскакивая от брони, врезалась им в лицо. Но Усов отправлял по вражеской колонне снаряд за снарядом. Так продолжалось час с лишним.

Колобанов: «Что помнит танкист о бое? Перекрестье прицела. Тут напряжение таково, что время сжимается, на посторонние мысли нет ни секунды. Помню, как мои ребята кричали: «Ура!», «Горит!.. А восстановить какие-то подробности этого боя не могу ».

Вид на отрезок дороги, по которой наступали немецкие танки

Вид на отрезок дороги, по которой наступали немецкие танки

Памятных происшествий было два. Разрывом срезало командирский перископ. Кисельков вылез на броню и установил вместо поврежденного запасной. Затем ударом снаряда заклинило башню. Тут проявил свое мастерство Никифоров, разворачивая всю машину.

А потом разрывы стихли (после боя экипаж «KB» сосчитал следы попаданий в свой танк - их было 156). Дорога молчала. Горели все 22 фашистских танка. В их бронированных утробах продолжали рваться боеприпасы, тяжелый синий дым тянулся над равниной.

Внезапно Колобанов заметил, что из-за деревьев фашисты выкатили противотанковую пушку.

Ориентир...- закричал он.- Прямой под щит, осколочным - огонь!

Вид на дорогу, идущей на Мариенбург. Слева из-за деревьев видна птицеферма Учхоза

Пушка взлетела на воздух, за ней - точно так же - вторая, потом третья. Снова наступила долгая тишина. Они сменили позицию, перешли на запасную. По радио раздался громкий голос Шпиллера:

Колобанов, как у тебя? Горят?

Хорошо горят, товарищ комбат!

Вскоре подошла легкая безбашенная машина. На землю вслед за Шпиллером с нее спрыгнул человек с киноаппаратом в руках. Прильнув к видоискателю, он снял длинную панораму горящей колонны.

Они еще оставались на позиции. Потом начали бой с фашистскими танками, которые повернули сюда, получив удар на Лужской дороге. Но тут кончились бронебойные снаряды. Колобанов доложил об этом комбату и получил приказ отойти для пополнения боезапаса.

ИС-2 на месте боя экипажа З.Колобанова

Разные судьбы

Об этом бое поэт Александр Гитович тогда же написал поэму «Танкист Зиновий Колобанов» . Я приведу из нее несколько четверостиший, и будет видно, что она достаточно точно передает события:

Все это было так:

В молчании суровом

Стоит тяжелый танк,

В леске замаскирован,

Враги идут толпой

Железных истуканов,

Но принимает бой

Зиновий Колобанов.

И сквозь разрывов грохот

Мир смотрит на равнину,

Где старший лейтенант

Повел на бой машину.

Он бьет врагов подряд,

Как богатырь былинный,

Вокруг него лежат

Подбитые машины,

Уже их двадцать две,

Как бурей разметало,

Они лежат в траве

Обломками металла...

Под поэмой стоят слова: «26 сентября 1941. Действующая армия ». Она была опубликована во фронтовой газете. Читали ее во всех частях. Но герой поэмы прочесть ее не мог. Уже пятые сутки он находился в тяжелом беспамятстве.

Колобанов: «Случилось это 21 сентября. Ночью. На кладбище в Пушкине. Туда гэсээмовцы приезжали заправлять нас, туда подвозили боезапас. Помню, вылез я из машины, вдруг - разрыв, меня подняло в воздух и отбросило. Сознание я потерял не сразу, сгоряча пытался двигаться. А вот как меня вывозили, уже не помню... »

В госпитальных документах записано: «Осколочное поражение головы и позвоночника. Контузия головного и спинного мозга ». В 1942 году в тяжелейшем состоянии его переправили через Ладогу на Большую землю. Он лежал пластом в 1943 и в 1944 годах. Потом начал вставать, ходить с помощью палки.

Колобанов: «Почему-то я был убежден, что не умру. Но оказался калекой. Все тело ходуном ходило, голова тряслась. В госпитале, кстати, мне довелось заново увидеть бой под Войсковицами: кадры, снятые там, вошли в один из выпусков военной кинохроники.

Набравшись сил и смелости, попросился опять в родную армию. Пришлось, конечно, палку выбросить, держаться. Великое счастье: взяли. Служил. Товарищи понимали меня, помогали. Спасибо им. Могу только сказать, что солдатский хлеб я ел не даром: со временем мой танковый батальон был признан лучшим в армии, командующий вручил мне именное охотничье ружье.

Только после войны я узнал о существовании поэмы. Александр Гитович уже умер, вышла книжка его стихов. Друзья прислали мне ее из Ленинграда».

Было в жизни Зиновия Григорьевича еще одно тяжелейшее испытание. В первый день войны он расстался с беременной женой, и все эти годы ничего не знал о ней. Зиновий Григорьевич и Александра Григорьевна нашли друг друга после войны «по радио ». Были тогда такие передачи, которые помогали людям разыскивать близких. И встретились - израненный танкист и измученная, пережившая эвакуации последовательно из четырех городов женщина с маленьким сыном на руках.

Памятные доски на постаменте памятника

Памятные доски на постаменте памятника

Счастливой оказалась судьба командира орудия Андрея Михайловича Усова. Он с боями прошел до конца, до Германии. Вернулся на родную Витебщину, был секретарем райкома партии. Отчаянный радист Павел Кисельков погиб вскоре после того, как был ранен командир,- в бою на Невском «пятачке». В Ленинграде сейчас живут его вдова и дочь.

Погиб и заряжающий, хороший человек, красноармеец Николай Роденков.

О судьбе бывшего механика-водителя Николая Ивановича Никифорова в то время, когда я собирал материал для очерка и беседовал с Колобановым, существовали две версии. По одной - он не вернулся с войны. По другой - жив, живет в Пятигорске, инвалид в коляске, слепой.

Но когда очерк был опубликован, прислала письмо его вдова Тамара Александровна. Она сообщила, что Николай Иванович, так же как и Усов, прошел войну до конца, а затем остался служить в Советской Армии, обучал молодых танкистов. В 1974 году он скончался от тяжелой болезни легких. Похоронен в своей родной деревне Борки Ломоносовского района.

Место боя 61 год спустя; так оно выглядело в июле 2002 года

«Мир смотрит на равнину...» Великое достоинство поэтического образа состоит в том, что несколькими простейшими словами передается величие события. Что ж, бой танковой роты Колобанова на Красногвардейском рубеже достоин того, чтобы на него смотрел мир.

И.Б. Лисочкин, журналист. 1992 год

*****

Здравствуйте!

В новом журнале «Броня» №2 за 2009 год (приложение к журналу М-Хобби издательство «Цейхгауз») вышла моя статья «От Войсковиц до Берлина». В статье я поставил под сомнение рекорд немецкого танкиста унтер-офицера Мюллера. По западным данным (а они уже и у нас кочуют из книги в книгу, из журнала в журнал) этот танкист 25 января 1944 года возле железнодорожной станции Войсковицы подбил в одном бою 25 советских танков, установив рекорд Второй Мировой войны (примечательно, что там же, только 19 августа 1941 года наш Колобанов на КВ подбил 22 немецких танка и установил свой рекорд).

Координаты объекта:

Во время Великой Отечественной войны множество советских людей демонстрировало высочайшие мужество и отвагу, сражаясь с гитлеровскими захватчиками. За подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной войны, 11 тысяч 657 человек (из них 3051 посмертно) были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Однако появились и «забытые» герои. Люди, фронтовой путь которых, казалось, мог привести их только к званию Героя Советского Союза, высокую награду не получали. Нет, об их подвигах народ не забыл, но власть имущие почему-то сочли, что присваивать им звания Героев Советского Союза (а затем и Героев России) не следует. Так и не стал Героем Советского Союза старший лейтенант Алексей Берест, принимавший самое непосредственное участие в водружении Красного знамени на берлинский рейхстаг. Еще один настоящий герой, которого незаслуженно обошла награда, - Зиновий Колобанов.

Это про него поэт Александр Гитович затем напишет:

Враги идут толпой
Железных истуканов,
Но принимает бой
Зиновий Колобанов.

8 августа 1941 года группа армий «Север» начала наступление на город Ленинград. Части и соединения Красной Армии, осуществлявшие защиту советской территории от агрессора, несмотря на самоотверженность личного состава, отступали. В районе Красногвардейска, как тогда называлась Гатчина, оборону держали воины 1-й танковой дивизии под командованием генерал-майора Виктора Ильича Баранова. Им приходилось сдерживать натиск упорно наступающего и превосходящего в силе противника. 19 августа 1941 года генерал-майор Виктор Баранов приказал перекрыть три дороги, ведущие к Красногвардейску от Луги, Волосова и Кингисеппа. Эта задача была поручена 3-й танковой роте 1-го танкового полка 1-й танковой дивизии, которой командовал старший лейтенант Зиновий Колобанов. На вооружении 3-й танковой роты, которой командовал Колобанов, находились тяжелые танки КВ-1, которые могли вполне реально противостоять танкам вермахта. Но вооружение вооружением, а о личности командира роты, подвиг которого навсегда вошел в историю Великой Отечественной войны, стоит сказать особо. Ко времени начала Великой Отечественной войны он был уже опытным офицером, прошедшим советско-финскую войну.

Зиновий Григорьевич Колобанов родился 25 декабря 1910 года во Владимирской губернии в селе Арефино Муромского уезда (ныне это территория Нижегородской области). Отец Зиновия Григорий погиб во время Гражданской войны. Мать воспитывала троих детей одна, перебравшись затем в село Большое Загарино. Начало жизненного пути Зиновия Колобанова было вполне обычным для сельского парня того времени. Он окончил восемь классов средней школы и отправился учиться в Горьковский индустриальный техникум. Тогда как раз полным ходом шла сталинская индустриализация и стране были нужны квалифицированные рабочие и инженерные кадры, поэтому такие профессии всегда были престижны и востребованы.

16 февраля 1933 года 22-летний Колобанов, учившийся на третьем курсе техникума, был призван в Рабоче-Крестьянскую Красную армию. Как парня грамотного, его направили в полковую школу 49-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии, а затем - в Орловское бронетанковое училище имени М. В. Фрунзе. Так Зиновий Колобанов стал кадровым военнослужащим. В мае 1936 года он окончил военное училище в звании лейтенанта, с отличием, и начал службу командиром танка в 3-м отдельном танковом батальоне 2-й танковой бригады Ленинградского военного округа. В 1938 г. Колобанов окончил Курсы усовершенствования командного состава и далее служил помощником командира боепитания в 210-м стрелковом полку 70-й стрелковой диивзии. Затем, с 31 июля 1938 г. по 16 ноября 1938 г. Зиновий Колобанов служил командиром взвода 6-й отдельной танковой бригады, а затем был назначен командиром танковой роты в той же бригаде. 25 ноября 1939 года Колобанов был переведен командиром танковой роты в 1-ю легкую танковую бригаду, которая была развернута на Карельском перешейке. Приближалась советско-финская война и соединениям Ленинградского военного округа предстояло сыграть в ней очень важную роль.

Командир танковой роты Зиновий Колобанов не просто участвовал в войне. Он прошел от границы с Финляндией до Выборга, три раза горел в танке, находясь на волосок от гибели. После окончания войны, 17 марта 1940 года, лейтенанта Колобанова назначили помощником командира 52-й роты танкового резерва по боевой части 1-й легкой танковой бригады, а затем перевели в Киевский военный округ. Сначала он находился на должности заместителя командира танковой роты 90-го танкового полка, затем был назначен командиром танковой роты 36-го отдельного учебного танкового батальона 14-й лёгкой танковой бригады. 6 сентября 1940 года ему присвоили воинское звание старшего лейтенанта. Некоторое время Колобанов занимал должность старшего адъютанта (начальника штаба) батальона 97-го танкового полка, а затем в том же полку был назначен командиром танковой роты батальона тяжелых танков. Однако танков данная рота на вооружение так и не получила.

Когда началась Великая Отечественная война, старший лейтенант Колобанов был переведен командиром роты тяжелых танков КВ-1 в 1-ю танковую дивизию. Сам Зиновий Колобанов вспоминал, что в дивизию он был призван из запаса и, учитывая опыт советско-финской войны, получил сразу назначение командиром роты. 14 августа 1941 года Зиновий Колобанов участвовал в бою под селом Ивановским на реке Луга. Его экипаж уничтожил танк и артиллерийское орудие неприятеля. Однако самый главный бой в жизни Зиновия Григорьевича был еще впереди.

В экипаж танка КВ-1, помимо командира танка (и командира роты) старшего лейтенанта Зиновия Григорьевича Колобанова входили командир орудия танка старший сержант Андрей Михайлович Усов, старший механик-водитель старшина Николай Иванович Никифоров, младший механик-водитель красноармеец Николай Феоктистович Родников и стрелок-радист старший сержант Павел Иванович Кисельков. 19 августа 1941 г. старшего лейтенанта Колобанова вызвал лично командир дивизии генерал-майор Баранов, который и дал приказ перекрыть дороги к Красногвардейску. После этого рота из пяти танков КВ-1 под командованием Колобанова выдвинулась на обозначенные позиции.

Два танка из роты Колобанова были направлены командиром на дорогу со стороны Луги, два танка - на Кингисеппское направление. Командирский танк роты занял позицию на приморской дороге, позволявшую контролировать сразу два направления возможных перемещений танков противника.

На Лужском направлении 20 августа экипажи танков лейтенанта М.И. Евдокименко и младшего лейтенанта И.А. Дегтяря вступили в бой с авангардной немецкой танковой колонной и уничтожили пять танков и три бронетранспортера. Гитлеровцев на мотоциклах, проехавших по дороге в сторону совхоза Войсковицы, Колобанов пропустил, поскольку его задачей было перекрытие движения именно танковой колонны противника. Наконец, показались и немецкие легкие танки 6-й танковой дивизии (правда, есть и другие версии - что танки принадлежали или 1-й, или 8-й танковым дивизиям). Подождав, Колобанов отдал приказ открыть огонь. Первыми же выстрелами были подбиты три головных танка немецкой колонны, которые встали, перекрыв дорогу остальным танкам. Затем советский танк ударил по хвосту, а затем центру немецкой колонны. Точные попадания стали возможными благодаря действиям старшего сержанта Андрея Усова (на фото он в погонах лейтенанта, т.к. затем дослужился до этого звания) - опытнейшего артиллериста, воевавшего в советско-польской и советско-финской войнах и служившего прежде помощником командира взвода в артиллерийском полку, а затем прошедшего обучение на командира орудия тяжелого танка.

После выстрелов Усова, в колонне противника началась паника. Учитывая то, что дорога проходила через болотистое поле, танки, съехавшие на обочину, попадали в болото, где вязли. В загоревшихся танках взорвались боекомплекты. В течение тридцати минут боя танк Колобанова смог подбить все 22 танка противника, израсходовав 98 бронебойных снарядов. В сам советский танк попали 114 немецких снарядов, но его броня действительно казалась крепка. Всего же рота под командованием Колобанова подбила 43 танка противника - 22 танка на счету у экипажа старшего лейтенанта Колобанова, 8 танков - на счету у экипажа младшего лейтенанта Сергеева, 5 танков подбил экипаж лейтенанта Евдокименко, 4 танка - экипаж младшего лейтенанта Дегтяря и еще 4 танка - экипаж младшего лейтенанта Ласточкина. Уже после боя танкистами роты были уничтожены артиллерийская батарея противника, один легковой автомобиль, около двух пехотных рот. Такого боя еще не знала история советских и даже мировых танковых войск.

Казалось бы, невероятная победа танкистов над гитлеровцами в бою 20 августа 1941 года практически гарантировала старшему лейтенанту Колобанову звание Героя Советского Союза. И действительно, уже в сентябре 1941 года полковник Дмитрий Погодин, командовавший 1-м танковым полком 1-й танковой дивизии, представил всех членов экипажа танка старшего лейтенанта Зиновия Колобанова к званию Героя Советского Союза. Дмитрий Погодин, член ЦК Компартии Белорусской ССР и ветеран Гражданской войны в Испании, сам был первым танкистом, получившим звание Героя Советского Союза еще 31 декабря 1936 года - за доблесть и мужество, проявленные в боях в Испании. Как настоящий боевой командир, он прекрасно понимал цену подвигу Колобанова. Подписал представление и командир дивизии генерал-майор Виктор Баранов, который к этому времени сам тоже был Героем Советского Союза, получив высокую награду за бои с финскими войсками во время советско-финской войны. Но стать Героем Советского Союза ни удалось ни старлею Колобанову, ни другим членам его боевого экипажа. В штабе Ленинградского фронта идею присвоения Колобанову и его бойцам высоких званий Героев Советского Союза «зарубили». Командира экипажа и роты старшего лейтенанта Колобанова наградили орденом Красного Знамени, командира орудия старшего сержанта Усова - орденом Ленина, старшего механика-водителя старшину Никифорова - орденом Красного Знамени, стрелок-радист старший сержант Кисельков и младший механик-водитель красноармеец Родников получили по ордену Красной Звезды.

Как и другие советские воины, совершившие настоящие подвиги, но по каким-либо причинам не прошедшие «фильтр» у штабистов и замполитов, Зиновий Колобанов продолжал воевать. Он оборонял подступы к Красногвардейску, но 15 сентября 1941 года получил тяжелое ранение при обороне города Пушкин, получив осколочное поражение головы и позвоночника и контузию головного и спинного мозга. Почти всю войну он провел в госпиталях в Свердловске - ранения были слишком тяжелыми. Несмотря на это, 31 мая 1942 года Колобанову присвоили звание капитана, а в марте 1945 года, выписавшись, он сразу попросился в армию. 10 июля 1945 года, уже после окончания войны, Колобанов получил назначение заместителем командира 69-го танкового батальона 14-го механизированного полка 12-й механизированной дивизии 5-й гвардейской танковой армии в Барановичском военном округе.

После войны Колобанов еще тринадцать лет служил в Советской Армии. В 1951-1955 гг. он служил в Группе советских войск в Германии на должностях: командира танкового батальона самоходных артиллерийских установок 70-го тяжёлого танкового самоходного полка 9-й танковой дивизии 1-й гвардейской механизированной армии - с 1951 по 1954 гг., затем командира 55-го гвардейского танкового батальона 55-го танкового полка 7-й гвардейской танковой дивизии 3-й механизированной армии - с 1954 по 1955 гг. В 1952 году Колобанов получил воинское звание подполковника. Однако случилось очередное печальное событие, которое сразу же бросило тень на героического комбата. Солдат из его батальона дезертировал и сбежал в британскую зону оккупации. Этого оказалось достаточно для серьезнейшего удара по карьере героического фронтовика. Подполковника Колобанова перевели в Белорусский военный округ заместителем командира танко-самоходного батальона 10-го механизированного полка 12-й механизированной дивизии, а затем - заместителя командира танкового батальона 148-го гвардейского мотострелкового полка 50-й гвардейской мотострелковой дивизии 28-й армии. В 1958 году Зиновий Григорьевич Колобанов был уволен в запас. Он долгое время работал на Минском автозаводе мастером ОТК и контролером ОТК, прожил долгую жизнь и скончался в 1994 году на 84-м году жизни.

Получается, что удивительный подвиг экипажа Колобанова так и не был оценен по достоинству. Даже спустя годы власть так и не пошла на то, чтобы присвоить, пусть и с опозданием, легендарному танкисту звание Героя Советского Союза. Отказались это сделать и власти постсоветской России. Когда петербургское отделение Российского военно-исторического общества (РВИО) собрало более 100 тысяч подписей в поддержку присвоения Колобанову звания Героя Советского Союза, все равно последовал отказ. И это даже не удивительно. Например, такая же история сложилась с Алексеем Берестом. Впрочем, в глазах народа и Зиновий Колобанов, и его сослуживцы по экипажу танка, и Алексей Берест, и другие фронтовики, совершившие множество подвигов, все равно остаются подлинными Героями с большой буквы, вне зависимости от мнения чиновников.