Слава Советскому Союзу посылающему на смерть и безвестие своих сыновей!
Рекомендую этот лозунг всем совколюбам. Ибо он отражает реальность.

А реальность такова. Только что посмотрел по 5 каналу (питерский) передачу Андрея Максимова "Личные вещи" с Михаилом Шемякиным (30 октября в 13.00-14.00) (ссылка на анонс). В которой Шемякин рассказал, как он с женой-американкой ездил в Афган к моджахедам проведать в каких условиях содержатся советские пленные (их там было около 300). Часть из которых содержалась в приемлимых условиях - у Раббани, а часть - у Хекматиара - подвергались жестоким расправам. Советская власть объявила всех пленных "пропавшими без вести" и не заикнулась на переговорах о том, чтоб вернуть их на родину. Шемякин же что-то краем уха слышал о пленных (как-то устроил аукцион и вырученные деньги порядка 15 тыс.уе отдал Радио Афганиста - и ему это припоминали). А потому возмутился и устроил Международный комитет "За спасение советских военнослужащих в Афганистане" - чтобы привлечь к проблеме внимание.

Совок был предательством от начала - от большевицкого предательства собственной Родины в 1 мировую, от Брестской сепаратной капитуляции сразу после узурпации всей власти - предательства союзников России и т.п. - до конца - до предательства своих пленных солдат в Афгане. Потому не удивительно, что народ не выступил против очередного предательства - предательства номенклатурных кланов уже самого совка - развала СССР.

Постсовок же - это продолжение совка, та же власть той же номенклатуры, лишь разбавленная этномафиями и бандитами. Отношение к проблеме пленных почти такое же.

Поискал в сети и нашёл по теме статью, которую перепечатываю ниже, под катом.

http://nvo.ng.ru/wars/2004-02-13/7_afgan.html
http://nvo.ng.ru/printed/86280 (для печати)

Независимое военное обозрение

Прокляты и забыты?
Трудно искать пропавших без вести в Афганистане, но еще труднее преодолевать равнодушие собственных чиновников
2004-02-13 / Андрей Николаевич Почтарев - кандидат исторических наук.

Когда Ограниченный контингент советских войск (ОКСВ) вводился в ДРА, никто не мог предположить, что эта "дружественная акция" будет стоить более 15 тысяч жизней советских воинов и более 400 пропавших без вести.

"БРАТСТВО" НЕ ДЛЯ ВСЕХ

Что вы, какое там "Боевое братство", - с иронией ответил на мой вопрос об объединениях "чеченцев" или "афганцев" военный комиссар Инзенского района Ульяновской области подполковник Олег Коробков. - Это в столице они активны - политическими играми занимаются, а в глубинке все брошены, выживают кто как может. А у военкомата средств нет даже на элементарные внутренние нужды...

В Инзенском районе "афганцев" человек 15. Только вот имя бывшего рядового Николая Головина мало кто слышал.

А в июле 1988 г. история этого парня облетела первые полосы газет. Как же - из Канады в Союз добровольно вернулся один из тех, кого удалось вывезти на Запад иностранным журналистам, - рядовой Николай Головин. Вернулся сразу же после заявления генерального прокурора СССР Сухарева, что бывшие военнослужащие, находившиеся в плену в ДРА, уголовным преследованиям подвергаться не будут.

Ничего он вам уже не расскажет, - встретила меня супруга Николая Люба. - Два года как инвалид I группы. Как вернулся он, свадьбу сыграли, двух дочерей родила ему. Странностей за ним не замечала. Только по ночам иногда кричал и вскакивал. Про Афганистан распространяться не любил, замыкался. Потом пить стал. В аварию попал. Еле выходила, да только с головой у него плохо стало. Надо оформлять на постоянное лечение в больницу. А если отправлю, как же мы с девочками-то жить будем? Комбинат давно закрыт, работы нет. Живем на одну его пенсию.

В соседней деревне есть еще один "афганец" - Александр Лебедев. Для него "необъявленная" война закончилась так же плачевно. И бродит теперь бывший воин-интернационалист по деревне, постоянно разговаривая сам с собой, собирает на пропитание поминальные объедки на местном кладбище.

Часть правды об афганском плене Головина приоткрыла статья в "Огоньке" за 1989 год Артема Боровика о встречах с теми, кто прошел плен в Афганистане, выбрался с иностранной помощью и остался жить в Америке - Александром Вороновым, Алексеем Переслени, Николаем Мовчаном и Игорем Ковальчуком. Именно Ковальчук, в прошлом десантник, служивший в Газни и за 9 дней до возвращения домой сбежавший вторично с гауптвахты в Кундузе, был тем, с кем все 4 года провел в плену дизелист рядовой Николай Головин.

Да, в Афганистане, ОКСВ, в составе которого за 9 лет войны прошли службу около 1 млн. солдат и офицеров, случалось всякое. Рядом с беззаветным выполнением воинского долга были и случаи малодушия, трусости, оставления частей с оружием и без в попытке скрыться от "неуставщины", суициды и стрельба по своим, контрабанда, наркотики и другие преступления.

По данным военной прокуратуры, с декабря 1979 г. по февраль 1989 г. в составе 40-й армии в ДРА к уголовной ответственности были привлечены 4307 человек. На момент вступления в силу постановления Верховного Совета СССР (15 декабря 1989 г.) "Об амнистии совершивших преступления бывших военнослужащих контингента советских войск в Афганистане" в местах лишения свободы находились более 420 бывших воинов-интернационалистов.

Большинство из тех, кто покидал расположения своих частей, сознательно или нет, попадали в руки душманов. Как рассказывали бывшие пленные, первый вопрос, который интересовал их новых хозяев: стреляли ли они в моджахедов и сколько убили? При этом им было глубоко наплевать на какие-либо военные тайны или секреты русских. Им было наплевать даже на их имена. Взамен они давали свои.

Непримиримых, как правило, сразу расстреливали, раненых, колеблющихся или выражавших покорность, уводили с собой в банды, где заставляли учить Коран и принимать ислам. Находились и отщепенцы, кто брал в руки оружие и шел воевать вместе с "духами" против своих.

Генерал-майор Александр Ляховский, два года прослуживший в Афганистане (1987-1989 гг.) в составе Оперативной группы Минобороны СССР, вспоминает, как стал главарем одного из бандформирований лейтенант Худаев по кличке Казбек. Известен был и некий Костя-бородатый, дерзко воевавший против своих у Ахмад Шаха Масуда в Панджшере. Сбежал он где-то в 1983-м, долгое время числился в личной охране "панджшерского льва", пока не изъявил желания возвратиться в Союз. У Масуда же, по воспоминаниям бывшего руководителя Оперативной группы МО СССР (1989-1990 гг.) генерала армии Махмута Гареева, подготовкой пулеметчиков занимался еще один бывший советский военнопленный, которого звали Абдолло. Ему выделили дом, он женился и в 1989 г. уже имел троих детей. На все тайные предложения вернуться домой отвечал категорическим отказом.

ВСЕ КРУГИ АДА

Вот что рассказывал в декабре 1987 г. после освобождения рядовой Дмитрий Бувайло из Хмельницкой области: "В первый же день захвата меня зверски избили, форму и обувь сорвали. Несколько дней держали в замаскированной норе-пещере в кандалах. В тюрьме под Пешаваром, куда меня заточили, пища была из одних отходов. Порой после еды чувствовал какое-то странное состояние то возбуждения, то депрессии. Позже один пленный афганец-сокамерник сказал, что это действие наркотиков, добавленных в пищу. В тюрьме по 8-10 часов ежедневно охранники заставляли учить фарси, заучивать наизусть суры из Корана, молиться. За любое неповиновение, за ошибки в чтении сур избивали свинцовыми дубинками до крови.

Часто в тюрьму наведывались западные корреспонденты. Они приносили много антисоветской литературы, взахлеб рассказывали, какая беззаботная жизнь ожидает меня на Западе, если соглашусь туда поехать".

Дмитрию повезло - его обменяли на осужденных мятежников. Но некоторые соглашались. По данным МИД СССР (на июнь 1989 г.), 16 человек остались в США, около 10 - в Канаде, несколько - в Западной Европе. После июля 1988 года сразу же вернулись домой трое: один из Америки и двое из Канады.

В пакистанском лагере Мобарез имелась тюрьма, представлявшая собой пещеру в скале без доступа света и свежего воздуха. Здесь в 1983-1986 гг. содержались человек 6-8 наших граждан. Начальник тюрьмы Харуф систематически подвергал их издевательствам и пыткам. Более двух лет провели там, а до этого в лагере Ала-Джирга рядовые Валерий Киселев из Пензы и Сергей Мещеряков из Воронежа. Не выдержав, первый покончил самоубийством 22 августа, а второй - 2 октября 1984 года.

С большой долей вероятности можно утверждать, что были расстреляны при попытках к бегству или за неповиновение рядовой Владимир Каширов из Свердловской области, ефрейтор Александр Матвеев из Волгоградской, младший сержант Гасмулла Абдулин из Челябинской областей, рядовые Андрей Громов из Карелии, Анатолий Захаров из Мордовии, Равиль Сайфутдинов из Пермской области, сержант Виктор Чехов из Кисловодска, подполковник Николай Заяц из Волынской области...

"ВОЛГА" ЗА РУЦКОГО

Отсчет без вести пропавших начался уже в январе 1981 г. Тогда четверо военных советников не вернулись из афганского полка, где начался мятеж. В конце 1980 г. таких насчитывалось уже 57 человек, включая 5 офицеров, а на апрель 1985 г. - 250 человек.

В 1982 г. удалось достигнуть договоренности с Международным Комитетом Красного Креста (МККК) о содействии в вызволении наших солдат из плена и переброске их в Швейцарию в лагерь "Цугерберг". Условия: полная изоляция, пропаганда западных ценностей, работа в подсобном хозяйстве, за что причиталось 240 франков в месяц, в выходные - экскурсии в город. Срок заключения был установлен в два года. Через "Цугерберг" прошли 11 человек. Трое вернулись в СССР, восемь остались в Европе. Поэтому в 1986 г. от помощи МККК отказались.

Долгое время в Особом отделе 40-й армии отдел по розыску пропавших без вести военнослужащих возглавлял полковник Евгений Веселов. С его слов, за 9 лет войны контрразведчикам удалось буквально вырвать из плена (обменять, выкупить) более 50 человек. Первым в этом списке значился летчик капитан Заикин, которого передали в феврале 1981 г. посольству СССР в Пакистане. Затем были военнослужащие Корчинский, Жураев, Язкулиев, Баттаханов, Янковский, Фатеев, Чараев.

Будущий вице-президент РФ Герой Советского Союза генерал-майор авиации, а в то время (4 августа 1988 г.) замкомандующего ВВС 40-й армии полковник Александр Руцкой был сбит во время нанесения бомбово-штурмового удара у кишлака Шабохейль южнее Хоста, откуда до границы с Пакистаном оставалось всего 6-7 километров (авиации категорически запрещалось приближаться к границе ближе 5 км). После штурмовки самолет Су-25 Руцкого барражировал на высоте 7 тыс. метров и корректировал работу остальных семи "грачей", прикрывавшихся звеном истребителей МиГ-23. У пакистанской границы его подловила пара Ф-16 ВВС Пакистана во главе с летчиком Атером Бохари. После серии маневров с дистанции 4 тыс. 600 метров Бохари сбил ракетой "Сайдвиндер" Су-25 Руцкого. Летчик едва успел катапультироваться. По обрывкам карты он обнаружил, что оказался в 15-20 километрах по ту сторону границы. После пяти дней скитаний по горам, перестрелки, попыток выйти на свою сторону последовал плен на пакистанской базе Мирамшах. По воспоминаниям Валентина Варенникова, для вызволения Александра Владимировича из плена задействовали все каналы связи наших военных разведчиков и разведчиков КГБ с душманами, а также каналы президента ДРА Наджибуллы. Через неделю офицер был выкуплен. Как свидетельствовал один из участников этих событий, его голова была оценена примерно в стоимость машины "Волга" (некоторых солдат выкупали за 100 тыс. афгани).

ДОЛГАЯ ДОРОГА К ДОМУ

Картотеку на 415 пропавших без вести собрали активисты Всесоюзного объединения семей советских военнопленных "Надежда". Летом и осенью 1989 г. ее делегации работали в Афганистане и Пакистане. Итогом стала передача в ноябре того же года в Пешаваре Валерия Прокопчука из Житомирской области, проведшего в плену два года, и Андрея Лопуха их Брестской области, удерживавшегося душманами два с половиной года. Были установлены имена еще шести военнопленных. Двоих, из которых один долгое время считался погибшим, освободили. Рядового Аллоярова удалось выкупить за 12 млн. афгани.

В середине 80-х годов в США существовал Международный комитет "За спасение советских военнослужащих в Афганистане", руководимый художником Михаилом Шемякиным, а в июне 1988 г. был создан аналогичный советский Координационный комитет советской общественности за освобождение советских военнослужащих под руководством заместителя председателя ВЦСПС Владимира Ломоносова, где "трудились" различные чиновники, артисты и общественные деятели. Результаты их работы были плачевными, если не сказать нулевыми.

Кое-что предпринял и ряд зарубежных деятелей. Так, членом комиссии Европарламента по правам человека лордом Бетеллом в 1984 г. были вывезены в Англию бывшие военнопленные Игорь Рыков из Вологодской и Сергей Целуевский из Ленинградской областей (позже вернулись в Союз).

Через представителя главы ООП Ясира Арафата - Абу Халеда в декабре 1988 г. были освобождены из застенков Хекматиара еще 5 военнослужащих. Тогда же сообщалось, что в плену оставались 313 человек, а удалось вернуть в общей сложности до 100 военнослужащих.

В 1991 году этим вопросом занялся 1-й отдел ГУ КГБ СССР, а через два года подключились военные разведчики и контрразведчики тогдашнего Министерства безопасности России. При президенте РФ была создана Комиссия по розыску военнопленных, интернированных и пропавших без вести граждан во главе с генерал-полковником Дмитрием Волкогоновым. Как показало время, ее больше интересовали поиски не своих соотечественников, а американских.

И лишь одна организация с момента создания в декабре 1991 г. (зарегистрирована в марте 1992 г.) осталась верна выбранному направлению - Комитет по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств - участников СНГ. В его структуре работает отдел международного сотрудничества и координации работы по розыску и освобождению военнопленных. Его начальником является полковник в отставке Леонид Бирюков, "афганец".

За одиннадцать лет работы нашего отдела, - рассказывает Леонид Игнатьевич, - Комитету удалось вернуть на Родину 12 человек, а всего с 15 февраля 1989 года - 22 человека. Определили три места захоронений погибших в плену советских солдат, место погребения расстрелянного политсоветника и место гибели транспортного самолета Ан-12 с витебскими десантниками на борту. За этот же период мы организовали порядка 10 встреч родителей со своими сыновьями, по разным причинам оставшимися в Афганистане и Пакистане.

На сегодня известны фамилии 8 военнослужащих, отказавшихся вернуться на Родину: Д.Гульгельдыев, С.Красноперов, А.Левенец, В.Мельников, Г.Цевма, Г.Тиркешов, Р.Абдукаримов, К.Эрматов. Одни из них обзавелись семьями, другие - стали наркоманами, а у третьих на совести кровь соотечественников.

В нашей картотеке без вести пропавших, - продолжает Леонид Бирюков, - 287 фамилий, в том числе 137 из России, 64 из Украины, 28 из Узбекистана, 20 из Казахстана, 12 из Белоруссии, по 5 из Азербайджана, Молдовы и Туркменистана, по 4 из Таджикистана и Кыргызстана, по 1 из Латвии, Армении и Грузии.

Последние три года поиск получил дополнительный импульс в связи с открывшимися новыми подробностями восстания в лагере военнопленных в пакистанском селении Бадабер.

БАДАБЕР - СИМВОЛ НЕПОКОРНОГО ДУХА

Бадабер был типичным лагерем афганских беженцев. На площади в 500 гектаров в глинобитных мазанках проживало около 8 тыс. человек. Еще около 3 тыс. бессемейных беженцев ютились примерно в 170 драных палатках. Но главное, здесь был опорный учебный центр вооруженных формирований ИОА Раббани. Ближе к отрогам Хайбер, в дальнем углу лагеря за восьмиметровый забором базировался учебный полк "Халеда-ибн-Валида". Там в течение 6 месяцев проходили обучение около 300 курсантов-моджахедов. Начальником центра являлся майор ВС Пакистана Кудратулла. В штате преподавателей состояли до 20 пакистанских и египетских военных инструкторов и 6 американских советников во главе с неким Варсаном.

Особой зоной центра (крепости) считались 6 складов с оружием и боеприпасами и 3 подземных тюремных помещения. В последних содержались до 40 афганских и 12 советских военнопленных. Агентура МГБ ДРА установила их мусульманские имена: Абдул Рахман, Ибрагим Фазлихуда, Касым, Рустам, Мухаммад Ислам, Мухаммад Азиз-старший, Мухаммад Азиз-младший, Кананд, Исламеддин и Юнус. По рассказам свидетелей, старшими среди них были высокий, под два метра, 35-летний Абдул Рахман и 31-летний, чуть ниже среднего роста Юнус, он же Виктор.

Советских пленных держали в кандалах и периодически выводили на работы в каменоломню и разгрузку боеприпасов. Систематически их избивали охранники во главе с комендантом тюрьмы Абдурахманом, носившим плеть со свинцовым наконечником.

Но всякому терпению есть предел. Вечером 26 марта 1985 года, сняв двух часовых (остальные, сложив оружие, молились), советские и афганские пленники быстро завладели арсеналом. На крышу были выставлены спаренные ЗПУ, ДШК. В готовность привели минометы М-62 и РПГ.

Однако в среде восставших нашелся предатель из числа узбеков или таджиков по кличке Мухаммад Ислам, сбежавший из крепости. По тревоге поднялся весь полк "духов". Но их первая атака была отбита плотным прицельным огнем военнопленных.

Весь район вскоре был блокирован тройным кольцом отрядов моджахедов, пакистанских малишей, пехотными, танковыми и артиллерийскими подразделениями 11-го армейского корпуса ВС Пакистана.

Бой продолжался всю ночь. А наутро начался штурм, в котором вместе с моджахедами приняли участие регулярные пакистанские войска. Были применены РСЗО "Град" и звено вертолетов ВВС Пакистана. Радиоразведка 40-й армии зафиксировала радиоперехват между их экипажами и авиационной базой, а также доклад одного из экипажей о нанесении бомбового удара по крепости. Очевидно, от взрыва авиабомбы сдетонировали складские боеприпасы. Все взлетело на воздух. Осколки сыпались в радиусе километра. Погибло более 120 моджахедов (лидер ИПА Хекматиар сообщал о 97 погибших "братьях по вере"), 6 иностранных советников и 13 представителей пакистанских властей. Были уничтожены 3 РСЗО "Град", около 2 млн. ракет и снарядов различного типа, около 40 арторудий, минометов и пулеметов. От взрыва погибло и большинство советских военнопленных. И хотя в ноябре 1991 года Раббани утверждал в Москве, что "трое из них остались в живых и их отпустили на свободу", есть данные, что их, раненых, погребенных под завалами, озверевшие душманы добивали гранатами.

То, что совершили наши ребята в Афганистане, несомненно, можно приравнять к героизму. По своему это оценил Хекматиар, отдавший шифрованное циркулярное указание своим головорезам: впредь русских в плен не брать и усилить охрану имеющихся. Но, как выясняется, этот приказ выполнялся не всеми. И после до конца 1985 года, к примеру, в плен попали рядовые Валерий Бугаенко с Днепропетровщины, Андрей Титов и Виктор Чупахин из Подмосковья.

Советская военная разведка, выполняя приказ министра обороны, по крупицам собирала данные об участниках восстания. Участвовали в этом и наши дипломаты. Некоторый прорыв наступил с приходом к власти президента Гуляма Исхак Хана (Зия Уль-Хак погиб в авиакатастрофе в 1988 г.). В ноябре 1991 г. кое-что об участниках восстания во время своего визита в СССР поведал Раббани. Тогда же он назвал и 8 фамилий, удерживаемых советских военнослужащих. Позже, в течение 1993-1996 гг., 6 из них были вызволены из плена. Судьба двух других - Виктора Балабанова и Арчли Джинари - остается неизвестной до сих пор.

В декабре 1991 г. после визита в Исламабад Александра Руцкого пакистанские власти передали в Москву список из 54 военнопленных, находившихся у моджахедов. 14 из них на тот момент еще были живы.

И, наконец, в начале 1992 г. первый заместитель министра иностранных дел Пакистана Шахрияр Хан передал советской стороне список участников восстания в Бадабере. В нем первоначально значились 5 фамилий: рядовые Васьков Игорь Николаевич (в/ч 22031, провинция Кабул, из Костромской обл.), Зверкович Александр Анатольевич (в/ч 53701, Баграм, из Витебской обл.), младший сержант Коршенко Сергей Васильевич (в/ч 89933, Файзабад, из Крымской обл.), ефрейтор Дудкин Николай Иосифович (в/ч 65753, Балх, из Алтайского края) и рядовой Кусков Валерий Григорьевич (в/ч 53380, Кундуз, из Донецкой обл.). Позже фамилия Кускова отпала в связи с появлением данных о его гибели во время артобстрела летом того же 1985 г. в кишлаке Кубаи, что в 10 километрах от Кундуза. Его похоронили на местном кладбище рядом с кундузским аэродромом.

По рассказу Раббани и афганского офицера Голь Мохаммада, удалось установить фамилию Юнуса - пятого участника восстания. Им оказался служащий СА Духовченко Виктор Васильевич из Запорожья, работавший дизелистом в Баграмской КЭЧ.

Благодаря активности Госкомитета Украины по делам ветеранов во главе с его председателем генерал-майором запаса Сергеем Червонописким, к концу 2002 г. из Пакистана пришли сведения о том, что среди восставших в Бадабере погибли младший сержант Саминь Николай Григорьевич (в/ч 38021, Парван, из Целиноградской обл.) и рядовой Левчишин Сергей Николаевич (в/ч 13354, Баглан, из Самарской обл.). Таким образом, их стало семь из двенадцати.
ПАМЯТЬ НУЖНА ЖИВЫМ

По ходатайству Госкомитета по делам ветеранов 8 февраля 2003 г. президент Украины Леонид Кучма своим указом наградил посмертно Сергея Коршенко орденом "За мужество" III степени "за особое мужество и отвагу, проявленные при выполнении воинского долга".

В 2002 г. аналогичное ходатайство направили министру обороны РФ Сергею Иванову о награждении россиян Игоря Васькова, Николая Дудкина и Сергея Левчишина. В мае прошлого года ходатайства ушли и к президентам Белоруссии и Казахстана с тем, чтобы они, в свою очередь, наградили уроженцев их бывших республик Александра Зверковича и Николая Саминь. 12 декабря 2003 г. президент Назарбаев наградил Николая Семиня орденом "Доблесть" III ст. посмертно.

А вот ответ из наградного отдела Главного управления кадров Минобороны РФ. Читаем: "По имеющимся в нашем распоряжении спискам (Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане), указанные вами воины-интернационалисты в числе погибших не значатся.

Сообщаю, что награждение за выполнение интернационального долга в Республике Афганистан завершилось в июле 1991 г. на основании Директивы заместителя министра обороны СССР по кадрам от 11 марта 1991 г.

Исходя из вышеизложенного, а также, учитывая отсутствие документального подтверждения конкретных заслуг бывших военнослужащих, указанных в списке, в настоящее время оснований для возбуждения ходатайства о награждении, к сожалению, не имеется". Комментировать эту отписку бессмысленно.

А эти в подавляющей массе 20-22-летние ребята, которых орава чиновников направила в Афган, бросила и забыла, совершали подвиги. Так было в Бадабере в апреле 85-го. И в 86-м под Пешаваром, где в схватку с "духами" вступила группа военнопленных во главе с младшим сержантом Юрием Сигляром из Краснодара (об этом нам еще предстоит узнать). Предстоит нам узнать и о тех, кто предпочел смерть плену: танкисте рядовом Николае Соколове, защищавшем в последнем бою командира, москвиче рядовом Андрее Нефедове, прикрывавшем товарищей, переводчике младшем лейтенанта Германе Кирюшкине и советнике афганской бригады "командос" подполковнике Михаиле Бородине, дравшихся до последнего в окружении наседавших бандитов, и о многих других, чьи фамилии до сих пор значатся в списке без вести пропавших.

Как вы знаете, недавно я вернулся из путешествия по Афганистану, откуда привёз множество фотографий и написал несколько постов о войне 1979−89 годов. В одной из публикаций я рассказал вам о том, за что в той войне что сражались афганцы, а сегодня я публикую интервью с бывшим «шурави» по имени Александр Гоштук, что воевал в Афганистане в 1982−84 годах в рядах спецназа.

Первое, о чём меня попросил Александр ещё до интервью - о том, чтобы я не писал ни о каких «подвигах» и никак не «героизировал» ту войну, а написал о том, как всё было на самом деле. Фактически, бывший советский спецназовец Александр ещё раз подтвердил мою мысль о том, что это была никому не нужная война - ни афганцам, что потеряли почти миллион человек, ни матерям из СССР, многие из которых не дождались своих сыновей обратно.

Просто авантюра престарелого правительства, которое не контролировал и не выбирал народ.

Итак, в сегодняшнем посте - интервью с бывшим «афганцем» Александром Гоштуком. Заходите под кат, там интересно, ну и в друзья добавляться не забывайте)

О том, как попал в Афганистан

Александр, расскажите, пожалуйста, как вы попали в Афганистан.

В Афганистан я попал так - когда подошло время служить в армии, то сперва от военкомата меня пригласили на курсы ДОСААФ сделать несколько прыжков с парашютом, я прыгал три раза. Особого желания служить в десантных войсках не высказывал, но понял, что готовят именно туда. Затем в Марьиной горке я попал на сбор, и там 8 человек, включая меня, выделили в отдельную группу для Афганистана. Позже я попал в спецназ, а ещё двое парней попали в ДШБ - сейчас они похоронены на кладбище в Чижовке…

Из Марьиной горки нас срау отправили в Чирчик под Ташкентом, это в Узбекистане - по дороге туда я уже знал, что затем мы поедем в Афган. В Чирчике была бригада спецназа, в которую входил тот самый «мусульманский батальон», что в 1979 году брал дворец Амина - в нём служили в основном таджики и узбеки, а в 1982 году туда отправили 120 человек славян, среди которых был и я.

В Чирчике была какая-то подготовка, чему вас там учили?

Никакой подготовки толком не было. В Чирчике был тренировочный центр от батальона, в котором мы прошли лишь месячный курс молодого бойца - немного постреляли, побегали, научились «снимать часового», бегали восьмикилометровые кроссы до полигона и обратно. Сержантам приходилось побегать побольше - периодически возвращались в конец колонны и пинками подгоняли отстающих.

Военным специальностям нас толком никто не учил - ни готовили ни снайперов, ни пулеметчиков, ни гранатометчиков. Зато мы помогали местным на уборке урожая, разгружали вагоны с «Боржоми», работали на мясокомбинате… Призвался я 20 марта, а 12 июня после вот такого «обучения» нас уже отправили в Афганистан.

Что самое смешное - я даже не принимал присягу. Получилось так, что перед выходом в Афган батальон принимал присягу, а меня хотели оставить в Союзе - из-за того, что у меня были водительские права, и на присягу я не попал. В последний момент в Союзе решили оставить какого-то «блатного», а меня снова отправили в батальон. На принятии присяги кто-то, видимо, расписался за меня.

О первых месяцах в Афганистане

Когда прилетели в Афган - первое, что я увидел - были дембеля, идущие по взлетной полосе к вертолетам. Подойдя поближе, мы услышали - «вешайтесь, духи». После первой ночи было трудно открыть глаза - всё лицо было в мелкой афганской пыли.

Я попал сперва в шестую роту, в ремвзвод - но пробыл там недолго. Впрочем, сходил на пару операций. Запомнился такой эпизод - мы, спецназ, забирали афганский «наливник» (цистерну с топливом), кто-то побежал и все начали стрелять. Все начали - и я начал. Когда снимал автомат с предохранителя, то рванул его сильнее, чем нужно - и переключил на одиночные выстрелы. Долго не мог понять, почему все стреляют очередями, а я одиночными.

Какой-то мужичок в афганской одежде перелезал через дувал, и наш радист посёк его из пулемёта. Видимо, попал в лёгкие - пошла розовая пена. Тут мне воевать уже совсем расхотелось, были мысли о том, что я тут делаю. Наш прапорщик кивнул радисту, тот добивает мужика из пулемёта - и тут я совсем «поплыл», голова закружилась и стало плохо. Мужик, кстати, скорее всего был мирным…

Александр, а были ли у вас в роте такие, кому нравилось убивать людей, афганцев?

Нет - таких, кому нравилось убивать, я не встречал, это уже какая-то патология, наверное, у нас таких не было. Был момент, когда хадовцы (сотрудники афганской госбезопасности) взяли пленных и сказали нам их расстрелять - не нашлось ни одного желающего, такой ерундой мы не занимались. Пленных просто кому-то передали, и всё.

Позже из ремвзвода я попал в санинструкторы - это тоже произошло можно сказать случайно. Я говорил, что я не разбираюсь особо, да и крови боюсь - ответили ничего, научишься. Да и всё у нас как-то так было… Пулемётчиком становился тот, кто провинился - ему давали таскать пулемёт потому, что он тяжелый. Снайперов тоже толком не было - куда стрелять? Там горы вокруг, разве что пугать звуком выстрелов из СВД.

А вам самому приходилось стрелять в людей?

Стрелять-то стрелял, но вот куда? Когда было видно, в кого - лучше было не стрелять. Это только кажется - сбросили нас группой в 12 человек с вертолета, идешь весь обвешанный боеприпасами, как крутой рейнджер, а как начинают вокруг «насыпать» - прыгаешь в канаву, в грязь и думаешь - «боже, что я тут делаю?». Это только кажется, что ты обвешан боеприпасами, и поэтому защищён - на войне эти шесть автоматных рожков - это в лучшем случае на полчаса боя.

Об ужасах афганской войны

В жуткие реалии этой войны я окунулся уже с первых дней службы санинструктором, меня практически сразу отправили обмывать тело погибшего солдата по фамилии Шаповалов, который получил пулю под ключицу - тело нужно было обмыть, подвязать челюсть, чтобы не обвисала и правильно сложить руки. Совсем недавно, фактически, я ходил по мирному Минску, и вот я стою здесь, и передо мной лежит труп молодого парня… Я начал его обмывать сверху, потом переворачиваю - а спина прилипла к брезенту от спекшейся крови. Кое-как перевернул - и из раны еще натекло под ноги. Штормило от всего этого…

Позже к таким вещам привыкаешь, как-то в санчасть привезли двенадцать человек, что подорвались на своём же минном поле - мешанина костей… И ты просто делаешь свою работу. Если не ты - то кто? После Афгана мне прочили в медицниский - а я говорю нет, я же крови боюсь.

- Светлана Алексиевич в «Цинковых мальчиках» описывала, как в Союз «в цинках» часто отправляли просто землю вместо тел, вы сталкивались с чем-то таким?

Не исключено, что такое могло быть. Морг у нас был на аэродроме - там не было холодильников, прсто землянка. Туда забегали мангусты и обгрызали тела… Плюс жара стояла часто под 50 градусов - ну что там долетало до Союза, каша долетала. Знаю только один случай, когда переводчика комбата похоронили по всей форме - он получил пулю в лоб в Айбаке, для него специально заказывали лёд, обрядили в парадку…

В Афганистане я переболел брюшняком (брюшным тифом) и желтухой. Желтуху хватанул, видимо, на операции - я катался на МТЛБ (легкий бронированный гусеничный тягач с вооружением) за пулеметчика и после заметил, что белки глаз желтоватые. А дальше было вот что - к нам как раз пришел новый офицер, и тут новая операция, МТЛБ должна была сопровождать колонну. Меня туда не взяли. Спрашиваю - «так, а кто же будет за пулеметом?» - отвечают, ничего, научишь молодого.

И вот этот МТЛБ на той операции подорвался на фугасе - башня, где должен был сидеть я, улетела на 200 метров. Остался в живых только один солдат по кличке Татарин - когда начался обстрел, всем скомандовали прыгать вниз, внутрь МТЛБ - он, видимо, просто не успел. Остался в живых, но без ноги - её отрезало куском брони. А на нашего хирурга, который был там, этот МТЛБ упал сверху - чтобы вытащить оттуда его тело, потом по всй колонне собирали домкраты.

После того, как я узнал эту новость - меня совсем «срубило», я попал с температурой 40 в госпиталь в Пули-Хумри. Предлагали там остаться, но я снова попросился в часть - я же десантник, спецназовец. В то время это казалось чем-то важным…

А были ли у вас случае «самострелов»?

Да, такие случаи были, очень многим было страшно. Был у нас такой Певцов - он был москвичом и считался чмошником, никто его осбо не любил. Он стрелял из автомата себе в живот - хотел сделать легкое сквозное ранение и комиссоваться, но развалил себе печень и умер. Второй застрелился в Джелалабаде - три патрона очередью в голову, не выдержал. Ещё один москвич выпил желтушной мочи и комиссовался - на операции его не пускали, но при этом он писал родителям сказки вроде «пишу вам письмо из окопа на каске, а под рукой остался последний рожок патронов». Обычно такого домой никогда не писали даже те, кто воевал - мы писали о том, что целыми днями отдыхаем и ничего не делаем.

О том, как была устроена жизнь спецназа

В нашей части мы жили в постройках, которые возвели сами - углубили грунт на метр, получилось что-то вроде землянки. Затем возвели фундамент и отстроили из самана стены, а сверху натянули палаточную ткань. Внутри стояли двухъярусные кровати, на которых мы спали. Саманные стены в случае чего могли защитить от обстрела, но такого не случалось ни разу, близко никого не подпускали - даже если где-то в километре от части обычый чабан разведет костер, то по нему начинали бить прямой наводкой, пока костер не погаснет.

Ещё у нас в части была столовая - но после года службы туда осбо никто не ходил, мы брали там только хлеб. В палатке на печке-буржуйке готовили то, что удавалось достать, жарили картошечку. В столовой обедали только «молодые» - там была баланда, в которой топилась сотня мух, пока её донесёшь до стола. Ещё в части были свои полевые кухни и своя хлебопекарня, а рядом был небольшой дуканчик - там продавали сгущенку, печенье и лимонад в банках.

С формой было более-менее - носили «песочку» и «химьё» - сетчатые камуфляжные костюмы из комплекта химзащиты, в которых было комфортно в жарком климате. Бронежилеты были, но их никто не носил - жарко. Также не носили и каски, за исключением операций в горах - из-за опасности камней. Не носили мы и кожаных ремней, старались достать строительные, брезентовые - они не растягивались при переноске тяжелых подсумков.

Из обуви у нас были кроссовки - их либо где-то доставали на боевых действиях, либо покупали тут же, в дукане. Ещё у нас толком не было «лифчиков» (разгрузочных жилетов) - мы брали плавательные жилеты, там такие секции с ватой в полиэтилене - вот эту фигню мы оттуда выкидывали, и запихивали туда автоматные рожки.

С медикаментами было плохо - в основном, всё было импортное, трофейное. Очень хороших трофейных медикаментов мы набрали в Мармольском ущелье - там и капельницы были качественные, и остальное. В СССР такого не было сроду!

Наркотики в Афганистане употребляли все - было скучно в свободное время между операциями, бывало что народ курил по десять косяков в день. У нас в Айбаке больше была распространена анаша, а части, что стояли в Кабуле - сидели на чистейшем героине.

А была ли у вас дедовщина?

Сказать, что в Афгане была дедовщина - это ничего не сказать, в Айбаке было всё бегом - если вдруг идешь шагом, то получал от «дедов». Если старослужащий посылал тебя за буханкой хлеба - то утром ты мог уйти, а вечером вернуться, по дороге обязательно кто-нибудь перехватывал - «эй, душара, чего борзеешь, сделай то и это»… Летали как черти! На боевую операцию выйдешь - будешь жаться к этому «деду», а в части всё вот так было.

На операции, кстати, все просились - в части было скучно, а на операции можно было чем-то разжиться.

Александр, а была ли у вас какая-то «политическая подготовка»? Накручивали ли вас замполиты?

Нет, ничего такого особо не было. Особист и замполит в основном бегали и принюхивались, кто тут курит анашу. А «чувства интернационального долга» у меня сроду не было)

О жизни после

Я пробыл в Афганистане больше двух лет - с кем ни общался из срочников, никто там не был дольше. Из Афганистана я вернулся в 1984-м, в то время эту войну ещё всячески засекречивали - мне выдали корочку под названием «свидетельство о праве на льготы», без какой-либо конкретики. В газетах, в прессе и по ТВ не было ни слова - словно нас там и не было никогда.

Когда вернулся домой, первые несколько месяцев всё было очень непривычно, была даже какая-то злость на людей - мол, вы тут, а мы там… Но это быстро прошло. Все эти истории о том, что людям бывает очень сложно адаптироваться - это часто какие-то стереотипы, которые передаются от «афганца» к «афганцу». Тот, кто потом спивался - он вероятнее всего спился бы и без Афганистана, просто такой уж человек сам по себе.

Во восьмидесяте я пошел работать в милицию, в 1986-м поработал в Чернобыле, а позже попал в ОМОН, который тогда как раз только создавался - это было очень круто и интересно, такой новый отряд по борьбе с преступниками, я подумал - это же как раз для меня! Но позже я оттуда ушел - и хоть я и атеист, но благодарен богу за то, что он не воткнул меня в нынешний «ОМОН», который появился после 1994 года, после разгона Верховного совета.

Что думаете про бывших «афганцев»?

Я пару раз сходил на день ВДВ, да быстро пришёл обратно. К большому сожалению - большинство бывших «афганцев» сейчас ностальгируют по СССР - хотя, по сути, на самом деле ностальгируют по своей молодости, после которой им не удалось сделать ничего выдающегося. К большому сожалению, многие из бывших «афганцев» сейчас едут воевать на Донбасс за непризнанные республики - и я их даже в чем-то могу понять. В том плане, что люди живут в какой-то далекой жопе, и едут на Донбасс, чтобы победить жизненную рутину, это в основном вчерашие алкоголики, которым вдруг захотелось подвигов. Точно так же в Афгане мы хотели идти из части на боевые операции - внутри части была дедовщина и смертельная скука…

Чем вы занимаетесь сейчас?

У меня дружная семья, а сам я работаю в одной из служб минского такси, по минским меркам неплохо зарабатываю, я бригадир. У меня гибридный автомобиль Toyota - я слежу за технологиями, активно интересуюсь всем новым, и следующий автомобиль у меня будет электрический) А про войну стараюсь не вспоминать, разве что изредка смотрю военные фильмы. Хорошие фильмы про войну - это такие, посмотрев которые, воевать не хочется.

Александр, и последний вопрос. Может быть, именно Афганистан и всё, что там было, как-то повлияло на формирование ваших демократических убеждений?

Если честно, то я не знаю. Афганистан и всё, что там произошло со мной - было в каком-то далёком детстве.

Британские женщины проходят службу в одной из самых опасных частей провинции Гильменд.
Они знают пуштунский язык, устанавливают контакт и общаются с афганскими женщинами.
Но даже в таких суровых условиях, женщина всегда остается женщиной.
В казармах куча косметики, на улице развешано нижнее белье с кружевами, душ занимается на длительное время.
Отправляясь в пустыню надо обязательно взять крем для защиты от палящего солнца, чтобы не обгореть.

1. Патрулирование: лейтенант Джессика Френч посещает общину в провинции Гильменд. Ее работа – завоевывать доверие и поддержку афганских женщин.(AllisonBaskerville)

2. Лейтенант Френч общается с местными жителями. Она считает, что образование – ключ к светлому будущему для афганских женщин. (AllisonBaskerville)

3. Душ – одна из немногих вещей, которые мужчины и женщины здесь делают раздельно.(AllisonBaskerville)

4. Лейтенант Френч чистит табельный пистолет "Зиг Зауэр". (AllisonBaskerville)

5. Вечер у телевизора, почти как дома.(AllisonBaskerville)

6. Стирка. Как видно на фото, не все бойцы НАТО отказываются воевать без стиральных машин и мороженого…(AllisonBaskerville)

7. Самое необходимое: косметика и средства личной гигиены занимают почетное место на импровизированном туалетном столике.(AllisonBaskerville)

8. Комментарии излишни. (AllisonBaskerville)

9. В этом случае свободное время используется наиболее рационально: для сна. (AllisonBaskerville)

10. Капитан Кроссли, медик из госпиталя Университетского колледжа Лондона, на фоне военного лагеря и гор. (AllisonBaskerville)

11. Завоевать сердца и умы: с помощью своих познаний в языке Анна смогла пройти в поселок и заинтересовать жителей.(AllisonBaskerville)

12. Фото Эллисон Баскервилль помогают получить представление не только о службе британцев в Афганистане, но и о том, как выживают местные общины. (AllisonBaskerville)

13. Капитан Кроссли в составе патруля в долине Герешк в Гильменде. Отряд останавливается, чтобы выяснить, можно ли войти в селение.(AllisonBaskerville)

14. Сборы: две женщины готовятся к выходу на патрулирование, в ходе которого они должны посетить несколько деревень и обучить местных основам ветеринарной практики. Чаще всего уход за козами здесь поручают детям. (AllisonBaskerville)

15. Младший капрал РэйчелКлейтон заплетает косу, чтобы волосы меньше пылились и проще было носить шлем.(AllisonBaskerville)

16. Капитан Кросслимприсоединяется к бойцам из 3-го стрелкового полка, готовящимся к патрулированию. (AllisonBaskerville)

17. Капитан Кроссли (на фото) рассказывает, что часто видит на лицах афганских женщин восхищение, когда приходит в селение и снимает шлем и очки и заговаривает с ними на их родном языке. (AllisonBaskerville)

18. Мать капитана Кроссли каждую неделю отправляет ей посылку с чаем из шиповника и сладостями. (AllisonBaskerville)

19. Капитан Сюзанна Уоллис курирует будущих женщин-офицеров, обучающихся в центре военной подготовки в Кабуле.(AllisonBaskerville)

20. Отдых после занятий строевой подготовкой. Несмотря на то, что обучение женщин проходит отдельно от мужчин, они настаивают на равенстве условий выпускных экзаменов. (AllisonBaskerville)

Война в Афганистане продлилась с 25 декабря 1979 г. до 15 февраля 1989 г. В ноябре 1989 г. Верховный Совет СССР объявил амнистию в отношении всех преступлений, совершённых советскими военнослужащими в Афганистане.

"...в кишлаке один из сержантов, не скрывая эмоций, заметил, что «молодки хороши».
Слова сержанта подобно искре подпалили всех остальных, и тогда он, сбросив шинель, двинулся на одну из женщин:
- Греби, ребята!
На глазах у аксакалов и у детей наши интернационалисты вдоволь наиздевались над женщинами. Изнасилование продолжалось два часа. Детишки, сбившись в угол, кричали и визжали, пытаясь как-то помочь матерям. Старики, дрожа, молились, прося своего Бога о пощаде и спасении.
Потом сержант скомандовал: «Огонь!» - и первым выстрелил в женщину, которую только что насиловал. Быстро добили и всех остальных. Затем по приказу К. слили из бензобака БМП горючее, облили им трупы, забросали их одеждой и тряпьём, попавшимся под руку, в ход пошла и скудная деревянная мебель - и подожгли. Внутри саманки заполыхало пламя..."

"...приказ: колодцы, которые мы обнаружим, травить. Пусть дохнут к чертовой матери!
А как травить? Берёшь живую собаку, например. И бросаешь туда. Трупный яд свою работу потом сделает..."

"...с ножами всегда были мы.
- Почему?
- А потому что. Кто увидел группу - тот не жилец!
- Что это значит?
- Это - закон спецназа. Когда группа на задании, её не должен видеть никто. Хотя человека непросто убить. Особенно, когда не какой-нибудь там озверевший душман, а стоит старик и на тебя смотрит. И все равно. Кто группу увидел - тот не жилец. Это был железный закон..."

"...да на караванах, берешь на мушку и рукой показываешь, сюда, мол, иди. Он подходит, обыскиваешь его, и что с ним дальше делать? В кучу их собирать? Связывать? Сидеть с ними, охранять? Зачем это нужно? Обыскали и всё - в расход. Ножами. В конце концов чувство жалости в нас пропадало, оно истреблялось. Практически, его не было совершенно. Доходило до таких ситуаций, когда даже спорили друг с другом, типа того, мол, ты же прошлый раз убирал, дай теперь я..."

"...откуда взялась эта девочка в овечьем полушубке с парой или тройкой овечек?
Лёха, увидев перемещение впереди себя, и поняв, что группа обнаружена, выполнил свою боевую задачу - прицелился и выстрелил.
Хлопок. Метко выстрелил. Пуля УС[с уменьшеннаой скоростью] калибра 7.62 влетела девочке в голову, изуродовав это божье создание до неузнаваемости. Прапорщик хладнокровно толкнул тельце ногой, чтобы проверить руки у трупа. В них ничего нет, кроме прутика.
Я видел только краем глаза, как ещё дёргалась маленькая, какая-то несуразная, ножка. А потом резко застыла..."

"...мы привязали афганца верёвкой к БТРу и тягали его за собой целый день как мешок, по дороге стреляли в него из автоматов, а когда от него осталась одна нога и полтуловища, обрезали верёвку..."

"...начался обстрел кишлака из артдивизиона, а пехоте сказано было готовиться к прочёске. Жители поначалу кинулись к расщелине, но подход к ней был заминирован, и они начали подрываться на минах, после чего бросились обратно в кишлак.
Нам сверху было видно, как они мечутся по кишлаку среди взрывов. Дальше вообще началась х...ня непонятная, все мирные, оставшиеся в живых, бросились прямо на наши блоки. Мы все ох...ели! Что делать?! И тут кто-то из нас влупил из пулемета по толпе, и все остальные начали палить. По мирным-то..."

"...вспомнив горящие кишлаки и крики мирных жителей, пытавшихся спастись от пуль и взрывов. Перед глазами стояли жуткие картины: трупы детей стариков и женщин, лязг танковых гусениц, наматывающих кишки на траки, хруст человеческих костей под натиском многотонной махины, а вокруг кровь, огонь и пальба..."

"...иногда подвешивали в резиновой петле к стволу танковой пушки, чтобы человек мог только–только касаться земли пальцами ног. К другим цепляли провода полевого телефона и крутили ручку, вырабатывая ток..."

"...за всё время службы в Афганистане (почти полтора года) начиная с декабря 1979г. я наслушался столько историй, как наши десантники убивали просто так гражданское население, что их просто не счесть, и ни разу не слышал, чтобы наши солдаты спасли кого-то из афганцев – в солдатской среде такой поступок был бы расценён как пособничество врагам.
Ещё в ходе декабрьского переворота в Кабуле, который длился всю ночь 27 декабря 1979г, некоторые десантники стреляли в безоружных людей, кого видели на улицах – потом без тени сожаления весело вспоминали об этом как о забавных случаях..."

"...через два месяца после ввода войск - 29 февраля 1980г. - в провинции Кунар началась первая боевая операция. Основной ударной силой были десантники нашего полка – 300 солдат, которые десантировались с вертолётов на высокогорном плато и пошли вниз наводить порядок. Как мне рассказывали участники той операции, порядок наводили следующим образом: в кишлаках уничтожали запасы продовольствия, убивали весь скот; обычно, прежде чем войти в дом, туда бросали гранату, затем стреляли веером во все стороны - только после этого смотрели, кто же там находился; всех мужчин и даже подростков сразу расстреливали на месте. Операция длилась почти две недели, сколько тогда убили людей – никто не считал..."

Трупы трёх афганцев, принятых за "духов" - двое мужчин и женщина

"...во второй половине декабря 1980 года окружили полукольцом крупный населённый пункт (предположительно Таринкот). Так стояли около трёх дней. К этому времени подвезли артиллерию и установки залпового огня "Град".
20 декабря операция началась: по населённому пункту был нанесён удар из "Града" и артиллерии. После первых же залпов кишлак погрузился в сплошное облако пыли. Обстрел населённого пункта продолжался практически непрерывно. Жители, чтобы спастись от разрывов снарядов, побежали из кишлака в поле. Но там их стали расстреливать из пулемётов, орудий БМД, безостановочно вели огонь четыре "Шилки" (самоходные установки с четырьмя спаренными крупнокалиберными пулемётами), почти все солдаты стреляли из своих автоматов, убивая всех: в том числе и женщин, и детей.
После артобстрела бригада зашла в кишлак, и там добила остальных жителей. Когда боевая операция закончилась, вся земля вокруг была усыпана трупами людей. Насчитали что-то около трёх тысяч тел..."

"...то, что творили наши десантники в отдалённых районах Афганистана – это был полный произвол. С лета 1980г. в провинцию Кандагар для патрулирования территории был направлен 3-й батальон нашего полка. Никого не опасаясь, они спокойно ездили по дорогам и пустыне Кандагара и могли безо всяких выяснений убить любого человека, повстречавшегося на их пути..."

"...афганец шёл своей дорогой. Из оружия у афганца была только палка, которой он погонял осла. Как раз по этой дороге ехала колонна наших десантников. Его убили просто так, автоматной очередью, не сходя с брони БМДшек.
Колонна остановилась. Один десантник подошёл и отрезал у убитого афганца уши - на память о своих боевых подвигах. Затем под труп афганца установили мину, для того, кто обнаружит это тело. Только на этот раз задумка не сработала - когда колонна тронулась, кто-то не удержался и напоследок из пулемёта дал очередь по трупу - мина взорвалась и разорвала тело афганца на куски..."

"...встречавшиеся караваны обыскивали, и если находили оружие, то убивали всех людей, кто был в караване. А когда у путников никакого оружия не было, то, иной раз, применяли верный отработанный трюк – во время обыска незаметно из своего кармана вытаскивали патрон, и, делая вид, будто этот патрон нашли в кармане или в вещах афганца, предъявляли его афганцу как доказательство его вины.
Теперь можно было и поиздеваться: послушав, как человек горячо оправдывается, убеждая что патрон не его, начинали его избивать, затем смотрели, как он на коленях умоляет пощадить, но опять били и под конец - всё равно расстреливали. Следом убивали остальных людей, кто был в караване..."

"...всё началось с того, что 22 февраля 1980г., в Кабуле прямо среди бела дня был убит ст.лейтенант Александр Вовк - старший инструктор по комсомолу политотдела 103-й воздушно-десантной дивизии.
Это случилось возле "Зелёного рынка", куда Вовк приехал на УАЗике вместе с начальником ПВО 103-й ВДД полковником Юрием Двугрошевым. Никакого задания они не выполняли, а, скорее всего, просто хотели что-то купить на рынке. Они находились в машине, когда неожиданно был произведён один выстрел -пуля попала в Вовка. Двугрошев и солдат-водитель даже не поняли, откуда стреляли, и быстро покинули это место. Однако ранение Вовка оказалось смертельным, и он почти сразу скончался.
А далее произошло то, что и всколыхнуло весь город. Узнав о гибели своего боевого товарища, группа офицеров и прапорщиков 357-го парашютно-десантного полка во главе с зам.командира полка майором Виталием Забабуриным сели в БТРы и отправились к месту происшествия на разборку с местными жителями. Но, приехав на место, они не стали утруждать себя поиском виновника, а на горячую голову решили просто наказать всех, кто там находился. Двигаясь вдоль улицы, они начали громить и сокрушать всё на своём пути: забрасывали дома гранатами, стреляли из автоматов и из пулемётов на БТРах. Под горячую руку офицеров попали десятки невинных людей.
Расправа закончилась, но весть о кровавом погроме быстро облетела весь город. Улицы Кабула стали наводнять тысячи негодующих горожан, начались беспорядки. В это время я находился на территории правительственной резиденции, за высокой каменной стеной дворца Народов. Никогда не забуду тот дикий вой толпы, вселяющий страх, от которого кровь стыла в жилах. Ощущения были самыми жуткими…
Мятеж был подавлен в течение двух дней. Погибли сотни жителей Кабула. Однако настоящие зачинщики тех беспорядков, устроившие расправу над невинными людьми, так и остались в тени..."

"...один из батальонов взял пленных, загрузил в МИ-8 и отправил на базу. Передав по рации, что их направили в бригадную. Получивший радиограмму старший офицер бригады спросил:
- На х....я они мне здесь нужны?
Связались с сопровождающим офицером, летящим в салоне вертолета. Тот и сам не знал, что делать с пленными и решил отпустить их. С высоты в 2000 метров..."

"...единственная более-менее весомая причина, вынуждавшая спецназовцев убивать мирных афганцев была обусловлена "мерами предосторожности". Находясь в пустыне или горах на выполнении боевого задания в отрыве от главных сил, любая группа спецназа не могла допустить, чтобы ее местопребывание было раскрыто. От случайного путника, будь то пастух или сборщик хвороста, заметившего засаду спецназа или его стоянку, исходила вполне реальная угроза..."

"...во время облета нашей зоны ответственности афганский автобус после третьей предупредительной очереди не остановился. Ну, и "размочили" его с НУРСов и пулеметов, а там оказались старики, женщины и дети. Всего сорок три трупа. Мы потом подсчитали. Один водитель жив остался..."

"...наша группа открыла огонь по каравану по приказу лейтенанта. Я слышал крики женщин. После осмотра трупов стало ясно, что караван мирный..."

"...старший лейтенант Володя Молчанов, его от нашего батальона в 1980 году представляли к Герою - мусульман ненавидел. В ущелье сбрасывал афганцев, кладя им в карманы гранаты, те даже до земли не долетали..."

"...лагерь, построение. Замкомбата речь толкает:
- Вылетаем на опиумные кишлаки, стреляют все - женщины, дети. Мирных жителей - нет!
Команду поняли - работать на уничтожение.
Десантировались с вертолётов. С воздуха, прикрытия никакого, начинается зачистка:
- Тра-та-та! Тра-та-та!
Стрельба со всех сторон, непонятка, падаешь, кидаешь гранату за дувал:
- Бабах!!!
Прыгаешь, стреляешь, пыль, крики, трупы под ногами, кровь на стенах. Как машина, ни минуты на месте, прыг, скок. Кишлак большой. В оптике женщины в платках, дети. Никакого замешательства, нажимаешь на курок. Целый день чистили..."

"...однажды нас подняли на пяти "вертушках" … Выбросили вблизи горного кишлака. Ну, растянулись мы группами и, попарно взаимодействуя, пошли чесать кишлак.
Практически, стреляли во всё, что шевелилось. Прежде чем войти за дувал или куда угодно, вообще, прежде чем посмотреть или заглянуть куда угодно, обязательно бросаешь гранату -"эфку" или РГД. И вот кидаешь, входишь, а там - женщины и ребятишки..."

Уничтоженный без всяких выяснений афганский караван.

"...солдаты пилили и рубили яблони, груши, айву, орешник. Деревья в два обхвата подрывали пластидом, чтобы долго не мучиться. Подошедший на подмогу тягач заваливал массивные заборы-дувалы. Постепенно мы отвоевывали жизненное пространство для построения "народной" властью социализма в средневековом обществе. Наши обнаглели и заелись до такой степени, что отбирали лишь самые крупные и сочные виноградины, а остальные выбрасывали. Зеленая масса хлюпала под ногами. Кроссовки покрылись сладкой оболочкой, превратившись в приманку для пчел и ос. Бойцы порой даже руки мыли виноградом.
Нам - раздолье, а местным дехканам (крестьянам) - горе и слезы. Единственные средства к существованию ведь. Доломав придорожные кишлаки, заминировав кяризы и подорвав подозрительные развалины, взвода и роты теперь выползали на шоссе. Жмущиеся к обочине афганцы с ужасом смотрели на результаты нашего вторжения в "зеленку". Они тревожно переговаривались между собой, видимо, переживали. Вот пришли эти цивилизованные люди и разрушили их родные трущобы.
Колонна медленно двинулась в сторону Кабула, с осознанием выполненного долга..."

"...батальоны на следующий день спустились с гор в аул. Через него шёл маршрут к поджидавшей в долине технике. Жизнь после нашего посещения кишлака замерла окончательно. Коровы, лошади, ослы лежали всюду, тут и там, расстрелянные из автоматов. Это десантники выместили на них накопившуюся злость и ярость. После того как мы покинули поселение, крыши домов и сараев во дворах дымились и горели.
Чёрт! Эти жилища и не подожжешь толком. Одна глина и камни. Глиняный пол, глиняные стены, глиняные ступени. Горят только циновки на полу, да плетенные из виноградной лозы и веток кровати. Убогость и нищета вокруг. Парадокс! По нашей марксистской идеологии тут живут как раз те люди, ради которых затевался пожар мировой революции. Это их интересы Советская Армия прибыла защищать, выполняя интернациональный долг..."

"...мне тоже приходилось участвовать в переговорах с полевыми командирами. Я обычно вывешивал карту Афганистана с обозначением мест сосредоточения душманских отрядов, показывал на неё и спрашивал:
- Ахмад, видишь эти два кишлака? Нам известно, что в одном у тебя живут три жены и одиннадцать детей. В другом - еще две жены и три ребёнка. Видишь, рядом стоят два дивизиона реактивных установок залпового огня «Град». Один выстрел с твоей стороны, и кишлаки с женами и детьми уничтожат. Понял?..."

"...с воздуха нельзя было оценить преподносившиеся в сводках успехи, но продолжившие путь к перевалу войска провожали сотни тел погибших мирных жителей, вынесенных к дороге афганцами, дабы мы могли вдоволь насладиться созерцанием того, что натворили..."

"...они поехали втроём на водовозке к реке. Черпают вёдрами. Процесс длинный. На другом берегу, девчонка появляется. Изнасиловали, убили - её и деда старого. Пытался помешать. Кишлак сорвался, ушёл в Пакистан. Новые бойцы - и вербовать не надо..."

"...сам престиж службы в подразделениях советской военной разведки ко многому обязывал каждого солдата и офицера спецназа. Вопросы идеологии и политики их интересовали мало. Они не мучились проблемой, "насколько моральна эта война". Такие понятия, как "интернационализм", "долг по оказанию помощи братскому народу Афганистана" для спецназовцев были лишь политической фразеологией, пустым звуком. Требования соблюдать законность и гуманность по отношению к местному населению воспринимались многими спецназовцами как вещь, несовместимая с приказом дать результат..."

"...нам потом уже дома медальки давали "От благодарного афганского народа". Черный юмор!
На вручении в районной администрации (было человек сто наших) я попросил слово и спросил:
- Кто из присутствующих видел этих благодарных [афганцев]?
Военком эту тему сходу закрыл, что-то типа, - "Вот из-за таких..." - но и мужики меня не поддержали. Не знаю почему, может за льготы боялись..."

Женщины оказывались в Афганистане по разным причинам. Если они служили в армии, они ехали туда по назначению, нравилось им это или нет. К началу 80-х годов женщины составляли 1,5% советских военнослужащих {222} . Во время Второй мировой войны женщины входили в экипажи бомбардировщиков и истребителей, были командирами танков и снайперами. Теперь же они служили архивариусами, шифровальщицами и переводчицами в штабном аппарате, работали на базе материально-технического обеспечения в Пули-Хумри или Кабуле, а также врачами и медсестрами в госпиталях и фронтовых медчастях. Гражданские специалисты стали появляться в Афганистане с 1984 года. Они работали в штабах, в полковых библиотеках, в военных магазинах и прачечных, в «Военторге», были секретарями. Командующему 66-й отдельной мотострелковой бригадой в Джелалабаде удалось найти машинистку, которая могла выполнять еще и обязанности парикмахера {223} .

Мотивы тех, кто приехал добровольно, разнились. Врачи и медсестры отправлялись на работу в госпиталях и медпунктах из чувства профессионального долга. Некоторым приходилось ухаживать за ранеными под обстрелом, как их предшественницам во время Второй мировой, и уже в первые дни после прибытия в Афганистан они сталкивались с ужасными ранами {224} . Некоторыми женщинами двигали личные мотивы: неудачи в личной жизни или деньги. В Афганистане платили двойную зарплату {225} . Другие искали приключений: для одиноких женщин, не имевших связей в верхах, гражданская служба при советских силах за границей была одним из немногих способов увидеть мир. В отличие от женщин-военных, гражданские служащие всегда могли разорвать контракт и через неделю оказаться дома.

Елене Мальцевой хотелось внести свой вклад в ту помощь, которую ее страна оказывает афганскому народу. Ей было девятнадцать, и она училась в Таганрогском мединституте. В 1983 году она написала в «Комсомольскую правду», что ее однокашники - не только юноши, но и девушки - хотят испытать себя, закалить:

И, кроме того, мы все время ощущали в себе потребность готовить себя к защите Родины (извините за громкие слова, иначе выразиться не могу) и защищать ее… Почему я рвусь уехать сейчас? Может, глупо это звучит, но просто боюсь не успеть. Ведь именно сейчас там трудно, там идет необъявленная война. И еще. Я буду учить детей, воспитывать их. Но, честно сказать, я к этому еще не готова. Учить, воспитывать можно, когда есть какой-то жизненный опыт, жизненная закалка… Там трудно, и я хочу быть там. Неужели мои руки не нужны? (Снова громкие слова, но разве скажешь иначе?) Я хочу помочь народу этой страны, нашим людям советским, которые там сейчас {226} .

Женщины-контрактники, как и призывники, должны были пройти через военкомат. Многие надеялись попасть в Германию, но там вакантных мест было мало, а работникам военкоматов нужно было выполнять квоту по Афганистану. Поэтому они уговаривали или даже заставляли женщин подать заявление туда.

Женщины в боях не участвовали, но и они время от времени оказывались под огнем. За время войны погибли сорок восемь гражданских сотрудниц и четыре женщины-прапорщика: одни в результате вражеских действий, другие вследствие несчастного случая или от болезни {227} . Двадцать девятого ноября 1986 года в самолете Ан-12, сбитом над кабульским аэропортом, погибли три женщины. Две из них ехали на свою первую работу в Джелалабаде; одну завербовали шестнадцатью днями ранее, другую - менее чем за неделю до катастрофы {228} . В общей сложности 1350 женщин получили за службу в Афганистане государственные награды {229} .

Как и солдат, женщин сначала отправляли во временный лагерь в Кабуле, и они находились там, пока начальство не определяло их дальнейшую судьбу. Некоторые предприимчивые девушки ждать не желали и брали дело в свои руки. Двадцатилетняя Светлана Рыкова напросилась на самолет из Кабула в Кандагар, а потом уговорила вертолетчика отвезти ее в Шинданд, крупную авиабазу на западе Афганистана. Там ей предложили работу в офицерской столовой. Она отказалась и решила подождать. Наконец, на базе открылась вакансия помощника начальника финансовой службы. Рыкова работала в Афганистане с апреля 1984 по февраль 1986 года.

Татьяна Кузьмина, мать-одиночка тридцати с лишним лет, сначала работала в Джелалабаде медсестрой. Потом ей удалось выпросить себе работу в боевом агитационно-пропагандистском отряде (БАПО). Татьяна была единственной женщиной в этом отряде, который доставлял в горные деревни вокруг Джелалабада продовольствие и лекарства, вел пропаганду, устраивал концерты, помогал больным и матерям с младенцами. Она уже должна была окончательно вернуться в СССР, но незадолго до этого отправилась с отрядом на задание и утонула в горной реке. Тело Татьяны нашли только через две недели {230} .

Лилия, квалифицированная машинистка в штабе одного из советских военных округов, получала слишком мало, и чтобы дожить до зарплаты, ей приходилось собирать и сдавать бутылки. Она не могла даже купить нормальную зимнюю одежду. А в 40-й армии ее встретили дружелюбно и хорошо кормили. Она даже не представляла себе, что такое бывает {231} .

Многие из этих женщин в Афганистане вышли замуж, хотя, возможно, изначально таких намерений у них не было. Одна говорила: «Здесь все женщины одинокие, ущемленные. Попробуйте прожить на сто двадцать рублей в месяц - моя зарплата, когда и одеться хочется, и отдохнуть интересно во время отпуска. Говорят, за женихами, мол, приехали? Ну а если и за женихами? Зачем скрывать? Мне тридцать два года, я одна» {232} . Браки могли регистрировать только советские чиновники в Кабуле. Молодая пара из 66-й отдельной мотострелковой бригады в Джелалабаде отправилась в аэропорт и попала под гранатометный обстрел вскоре после выезда с базы. Оба погибли. Наталье Глущак и ее жениху, офицеру из роты связи той же бригады, удалось добраться до Кабула и зарегистрировать брак. Назад они решили не лететь, а поехали на БТР. На въезде в Джелалабад бронетранспортер подорвался на мине с дистанционным управлением. Собрали только верхнюю половину Натальиного тела {233} .

Мужчин было во много раз больше, чем женщин, и отношение к последним было сложным. Полковник Антоненко, командир 860-го отдельного мотострелкового полка, рассказывал: «В полку было сорок четыре женщины. Медсестры, лаборантки станции водоочистки, официантки, повара, заведующие столовой, продавцы магазинов. У нас не было запасов крови. Когда полк возвращался с боевых, если были раненые, то эти женщины иногда отдавали им кровь. Это было на самом деле. Удивительные у нас были женщины! Достойные самых лучших слов» {234} .

Роль медсестер и врачей вопросов не вызывала. Одна медсестра рассказывала, как солдаты принесли раненого, но не уходили: «Девочки, нам ничего не надо. Можно только посидеть у вас?» Другая вспоминала, как молодой парень, чьего друга разнесло в клочья, все рассказывал ей об этом и не был в силах остановиться {235} . Телефонистка из кабульской гостиницы приехала на горную заставу, служащие которой месяцами могли не видеть посторонних людей. Командир заставы попросил: «Девушка, снимите фуражку. Я целый год не видел женщину». Все солдаты высыпали из траншей, чтобы поглазеть на ее длинные волосы. «Здесь, дома, - вспоминала одна медсестра, - у них свои мамы, сестры. Жены. Здесь мы им не нужны. Там они нам доверяли то о себе, что в этой жизни никому не расскажут» {236} .

У одного молодого офицера, выписавшегося из Центральной инфекционной больницы в Кабуле, где его лечили от тифа, холеры и гепатита, начался роман с медсестрой, которая за ним ухаживала. Его ревнивые товарищи рассказали ему, что она - ведьма. Мол, рисует портреты своих любовников и вешает их на стену, и трое его предшественников уже погибли в бою. А теперь она взялась за его портрет. Суеверные чувства овладели им. Однако медсестра так и не закончила рисунок, а офицер получил ранение, но не погиб. «На войне мы, солдаты, были ужасно суеверны», - вспоминал он с сожалением. После Афганистана он больше не виделся с той медсестрой, но сохранил о ней самые теплые воспоминания {237} .

В конечном счете заслуги медсестер не получили официального признания. Александр Хорошавин, служивший в 860-м отдельном мотострелковом полку в Файзабаде, двадцать лет спустя с горечью узнал, что Людмила Михеева, работавшая медсестрой в его полку с 1983 по 1985 год, не получила никаких льгот, причитавшихся любому ветерану {238} .

Женщины часто подвергались давлению со стороны мужчин, готовых прибегать как к лести, так и к угрозам. Многие ветераны говорили о них с обидой и презрением, называли их «чекистками» и намекали, что они продались за чеки - валюту, которой пользовались советские граждане в Афганистане. Некоторые признавали, что медсестры и врачи могли отправиться в Афганистан из лучших побуждений. Но мало у кого находились добрые слова в адрес остальных - секретарш, библиотекарш, кладовщиц или прачек. Их обвиняли в том, что они отправились в Афганистан за мужчинами и деньгами.

Женщины негодовали и изобретали защиту. Некоторые находили покровителя, чтобы держать других подальше от себя. У многих генералов Второй мировой войны, в том числе у Константина Рокоссовского и Георгия Жукова, были ППЖ, «походно-полевые жены». На афганской войне этот институт возродился. Андрей Дышев сочувственно описывает его в романе «ППЖ», где рассказывается история медсестры Гули Каримовой, добровольно отправившейся в Афганистан, и капитана Герасимова, ее возлюбленного {239} .

Военный переводчик Валерий Ширяев полагал, что это отражает социальную реальность самой России: многие солдаты были родом из провинции и рассматривали женщин как добычу либо как объект избиения. Но в Афганистане хотя бы партийные работники вели себя разумно и не пытались вмешиваться в отношения между людьми, как на родине. Напряженность была неизбежна: «Чем меньше гарнизон, тем меньше женщин и тем больше конкуренция, порой приводившая к дракам, дуэлям, самоубийствам и стремлению погибнуть в бою» {240} .

Не все советские женщины в Афганистане работали на государство. Некоторые знакомились с афганцами (особенно студентами) на родине, в России, и вступали с ними в брак. Галина Маргоева вышла замуж за инженера Хаджи Хусейна. Она с мужем жила в Кабуле, в своей квартире в микрорайоне, неподалеку от аэропорта и рядом с комбинатом жилищного строительства. Галина стала свидетельницей всех изменений режима, всех ужасов гражданской войны и бесчинств «Талибана». Одна женщина по имени Татьяна вышла замуж за афганского офицера Нигматуллу, который учился в СССР. Они поженились, несмотря на сопротивление ее родных и его начальства. Их первый ребенок родился в Минске. Пять лет спустя Нигматуллу назначили в Кабул, потом в Кандагар, а затем в Герат. Он служил при разных режимах: был политработником в дивизии при Наджибулле, в бригаде при моджахедах и снова в дивизии во время правления «Талибана». Татьяна оставалась с ним. Она носила паранджу, выучила фарси, но все равно оставалась атеисткой. Когда троих братьев Нигматуллы убили, Таня приняла девять сирот в свою семью и вырастила их вместе с собственными детьми {241} .

Из книги Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых автора Специалисты Немецкие Военные

Немецкие женщины и война Многостороннее участие немецких женщин во второй мировой войне может представлять интерес и быть поучительным только для тех, кто сначала усвоит некоторые принципиальные положения.Прежде всего использование женщин нельзя рассматривать в

Из книги Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране автора Рубцов Юрий Викторович

ГДЕ ИСКУПАЛИ ВИНУ ЛЕТЧИКИ, МОРЯКИ И ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ-ЖЕНЩИНЫ Требует пояснения вопрос о том, где «исправлялись» военнослужащие иных, нежели Сухопутные войска, видов Вооруженных Сил. Летчиков, как следовало из ряда приказов И.В. Сталина (один из них - № 0685 от 9 сентября 1942 г.

Из книги Окопная правда войны автора Смыслов Олег Сергеевич

5. МОРАЛЬ ВОЙНЫ И ПОЧЕМУ МЫ ПОБЕДИЛИ Женщины на войне это две стороны медали... В годы войны в армию и на флот было призвано около 300 тыс. женщин. Летчицы, снайперы, врачи и военфельдшеры, зенитчицы и связисты, прачки, синоптики воевали рядом с мужчинами. Они также погибали в

Из книги Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии. автора Рашид Ахмед

Из книги Афган: русские на войне автора Брейтвейт Родрик

Женщины Женщины оказывались в Афганистане по разным причинам. Если они служили в армии, они ехали туда по назначению, нравилось им это или нет. К началу 80-х годов женщины составляли 1,5% советских военнослужащих{222}. Во время Второй мировой войны женщины входили в экипажи

Из книги Вторая мировая война. Ад на земле автора Гастингс Макс

3. Место женщины Мобилизация женщин стала одним из ключевых социальных явлений войны. В особенно широких масштабах она происходила в СССР и Великобритании, хотя Адам Туз сумел доказать, что и Германия применяла женский труд более широко, чем прежде предполагалось.

Из книги Мифы о штрафбатах автора Телицын Вадим Леонидович

Женщины-штрафницы «У войны не женское лицо» - эта фраза уже стала прописной истиной. Но так уж складывалось, из века в век, что женщина была всегда рядом с воюющими мужчинами, причем не только в качестве маркитантки.И в годы Великой Отечественной войны в действующую армию

Из книги Разведчики и шпионы автора Зигуненко Станислав Николаевич

Судьба красивой женщины Родилась Марта, урожденная Бетенфельд, в 1891 году в Лотарингии, в немецкой семье. О детских и юношеских годах ее практически ничего не известно. Газеты впервые написали о ней лишь в 1913 году, когда в возрасте 22 лет она стала одной из первых

Из книги «Медовая ловушка». История трех предательств автора Атаманенко Игорь Григорьевич

Стойкость женщины В гестаповском застенке Ильза держалась мужественно. Она не выдала ни одного члена своей группы, хотя ее ежедневно избивали до потери сознания. Затем обливали водой, приводили в чувство и вновь начинали бить.Оставшаяся в живых соседка Ильзы по камере

Из книги ИГИЛ. Зловещая тень Халифата автора Кемаль Андрей

Глава восьмая. Черный пояс по карате у женщины в белом

Из книги автора

Глава 7. Женщины в ИГИЛ Мирна Набхан, «Le Huffington Post», Франция После событий арабской весны положение женщин в Сирии обострилось катастрофическим образом.Сегодня примерно в четверти семей беженцев главой стала женщина, в связи с чем правозащитные организации бьют